Черная гора

Предполагалось, что я должен ни о чем не задумываться, полностью положившись на Вульфа. Но когда мы приблизились к тому месту, где надо было сходить с тропы, если в припадке дурости вам захотелось прогуляться по горному карнизу к пещере, я сократил расстояние между мной и Зовом и насторожился. И… ничего. Никто не показался нам на глаза и не издал ни звука.

Вы спросите, почему Вульф держал меня в неведении, хотя для разъяснения его планов хватило бы и десятка слов?

Мне предстояло произвести определенное впечатление на Зова, когда мы достигнем оговоренного места. И Вульф опасался, что, будучи посвященным в его замысел, я могу перестараться или, напротив, недотянуть – уж не знаю, чего он там думал. Он был убежден, что неведение сделает мое поведение более натуральным.

Вас удивляет, что меня использовали втемную, а я этому не противился? Я протестовал, и не раз, в минувшие годы, но тут, в Черногории, мое сопротивление почему-то дало трещину.

Теперь, когда солнце в полном блеске стояло у нас над головами, я узнал тропу, на которую прошлой ночью мы вступили с Данило. Теперь мы скатывались с каменных осыпей на пятой точке, огибали скалы, обходили стороной заброшенные горные хижины, в одном месте перебрались через расселину десятифутовой ширины по узенькому мостику без перил, который совершенно выпал у меня из памяти.

Стрелки моих наручных часов показывали уже десять минут второго, когда мы остановились у ручья, чтобы утолить жажду и закусить шоколадом. Товарищ Зов слопал его больше, чем мы с Вульфом, вместе взятые.

Полчаса спустя тропа неожиданно вывела нас на широкое плато к дому, в котором появился на свет Вульф. Я чуть поотстал, чтобы поглазеть на это диво.

Судя по всему, задней стеной дому служил склон скалы. Два этажа, четырехскатная шатровая крыша, восемь окон с той стороны, на которую я смотрел, по четыре на каждом этаже. В трех окнах стекла разбиты. Деревянная дверь.

Я уже повернулся к Вульфу, собираясь известить, что намерен войти в дом первым и оглядеться, как он рявкнул:

– Револьвер, Арчи!

Меня словно вихрем развернуло. Рука сама выхватила из кобуры на бедре «кольт». Чуть поодаль от нас на краю открытого пространства стояли Данило, Йосип Пашич и еще двое, которые, похоже, прятались за валуном. Данило сжимал в руке револьвер, у остальных пушек при себе не было.

– Не стреляйте, – сказал Данило. – Вы можете ступать на все четыре стороны. Нам нужен только Петер Зов.

Вульф загородил Зова своим телом.

– Он идет с нами, и мы его не отдадим.

– Отдадите как миленькие. Он – наш.

Тут Вульфу было впору сказать: «Только через мой труп», но он от этого воздержался. Я же расставил ноги поудобнее и нацелил «кольт» прямо в пупок Данило. Вульф произнес:

– Этот человек находится под нашей защитой. А мы – граждане Соединенных Штатов, и если с нами что-то случится, то вам несдобровать.

– С вами ничего не случится. А Зов – предатель. Он предал нас албанцам, и мы имеем право разобраться с ним.

– Что вы собираетесь с ним сделать?

– Я хочу выяснить, чт́о он рассказал албанцам.

Скорее всего, они импровизировали, поскольку не имели времени подробно обговорить свои роли.

– Я вам не верю, – отрезал Вульф. – Часы, проведенные в вашем обществе, дают мне право сказать, что я вообще не верю ни единому вашему слову. Если вы и в самом деле югославский патриот, то идите с нами. Только вы – ваши люди останутся здесь. Если Зов и вправду предал свою родину, то разбираться с ним должен Госпо Стритар в Титограде, куда мы и ведем Зова. Если вы согласны присоединиться к нам, то бросьте оружие. Вы согласны?

– Нет.

– Тогда попытайтесь отнять его силой. Товарищ Зов, я сейчас повернусь лицом к дороге. Держитесь прямо передо мной, и мы с вами медленно пойдем вперед. Алекс, прикрывай нас. Будешь пятиться спиной вперед, ориентируясь по моему голосу.

Вульф повернулся спиной к неприятелю и положил обе руки на плечи Зову. Я отступил, пропуская их, а сам бдительно держал Данило на мушке. Потом начал медленно отступать.

Вульф включил свой звуковой маяк и принялся читать наизусть статьи Конституции:

– «Мы, народ Соединенных Штатов, дабы образовать более совершенный Союз, установить правосудие, гарантировать внутреннее спокойствие, обеспечить совместную оборону, содействовать общему благоденствию и закрепить блага свободы за нами и потомством нашим, провозглашаем и учреждаем настоящую Конституцию для Соединенных Штатов Америки».

Мы покинули открытое пространство и вышли на проселочную дорогу. Поскольку Зов не мог меня видеть, я с трудом удерживался от того, чтобы ухмыльнуться и помахать Данило, как он недавно помахал нам возле крепости. Мне даже пришлось прикусить губу, чтобы подавить порыв. Данило мог неправильно истолковать мой жест и все испортить.

Между тем Вульф продолжал: