Черная гора

– Я перехожу к первым десяти поправкам, к «Биллю о правах». Поправка первая. «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению какой-либо религии или запрещающего свободное исповедание оной либо ограничивающего свободу слова или печати, либо право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб». Поправка вторая. «Поскольку хорошо организованное народное ополчение необходимо для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться». Поправка третья. «В мирное время ни один солдат не должен размещаться на постой без согласия владельца дома; однако в военное время это допускается, но лишь в порядке, предусмотренном законом». Поправка четвертая. «Право народа…

Тут я не выдержал.

– Остановитесь, пожалуйста, – взмолился я. – Не думаете же вы, что я буду пятиться до самого Титограда?

– Дай мне закончить. Именно из-за четвертой поправки мы и оказались втянутыми в эту передрягу. «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться; ни один ордер не должен выдаваться иначе как при наличии достаточного основания, и он должен быть подтвержден присягой или торжественным заявлением и содержать подробное описание места, подлежащего обыску, личностей или предметов, подлежащих аресту».

Томясь, я все это выслушал.

– Теперь довольно?

– Да.

Я повернулся и зашагал к ним.

Глава четырнадцатая

В Титоград мы прибыли по-королевски – на стареньком грузовичке-«форде», который Зов реквизировал на первой же ферме, попавшейся нам по пути. В двадцать минут четвертого наш грузовичок остановился перед зданием Управления полиции, куда ровно двадцать два часа назад нас привозил Жубе Билич.

По просьбе Вульфа я заплатил водителю три тысячи динаров. Потом взвалил на себя рюкзаки, прихватил наши свитера и последовал за Вульфом и Зовом в здание.

Мы прошагали по мрачному коридору, поднялись по лестнице и вошли в комнату, в которой сидели на табуретах два писаря. Зов что-то сказал Вульфу, и Вульф перевел для меня, что нас просят подождать здесь. Босс протопал к стене и уселся на стул, который жалобно застонал под непривычной тяжестью.

Зов отправил одного из писарей к начальству. Минуту спустя писарь вернулся и сказал Зову, что его вызывают.

На сей раз ждать пришлось довольно долго, так что я даже начал прикидывать, не собирается ли Госпо Стритар избавить нас от проблемы. Зов явно не сомневался, что его лояльность не поставят под сомнение. Однако у Стритара мог быть свой взгляд на вещи.

Такое развитие событий не было лишено привлекательности, однако по зрелом размышлении я встревожился: если Зова могли сурово наказать за дружеский визит к албанцам, то чем грозит аналогичная провинность Тоне Старе и его сыну Алексу? Это уже вовсе не привлекало.

Я был бы рад задать Вульфу несколько животрепещущих вопросов, но бедолага уронил огромную голову на грудь, закрыл глаза и дышал так тяжело, словно уже неделю страдал от кислородного голодания. И я оставил его в покое.

Вскоре я услышал, как рядом зовут какого-то Алекса, выкрикивая его имя вновь и вновь, и про себя обругал болвана, который упрямо не откликался. Потом кто-то потряс меня за плечо. Я открыл глаза, узнал Вульфа и встрепенулся.

– Ты уснул, – сварливо сказал он.

– Вы тоже. Причем первым.

– Нас зовут. Возьми рюкзаки.

Я подобрал рюкзаки и последовал за Вульфом в кабинет Стритара. Встретивший нас Зов закрыл за нами дверь, потом подошел к столу Стритара и уселся возле угла. Стритар, не вставая со своего места, жестом пригласил нас рассаживаться.

Он так и не постригся. Его выдающаяся вперед нижняя челюсть уже не впечатлила меня, как в нашу прошлую встречу, но за это время я перевидал великое множество горных уступов.

Кольнув Вульфа пронизывающим взглядом, Стритар сосредоточился на мне, пока я усаживался, а когда наконец сел, придирчиво осмотрел меня с ног до головы. Не зная, какова будет наша нынешняя линия поведения, равно как и его генеральный курс, я не стал в ответ ни ухмыляться, ни хмуриться, а просто сел и чинно уставился перед собой.

Стритар обратился к Вульфу:

– Жаль, что ваш сын не говорит по-нашему. Я бы хотел задать ему несколько вопросов.

Вульф кивнул:

– Я тоже жалею, что не обучил его. Ничего, я с радостью послужу вам переводчиком.

– Это не одно и то же. Товарищ Зов рассказал мне о том, что сегодня случилось. Вы и ваш сын проявили отвагу, как настоящие мужчины. Я вам очень признателен и обязательно извещу вышестоящих лиц. Я был бы также благодарен, если бы вы рассказали мне обо всем, что случилось с вами с тех пор, как вы уехали отсюда.

Вульф приподнял бровь:

– Удивлен, что вы спрашиваете. Вы же сказали, что вам становится известно все.

– Возможно. Но я хотел бы услышать из первых уст.