Черная изба

– Дома спит, – зло сказала мама. – А ты… ты… – Она вдруг разрыдалась, вцепившись в дочь. Катя оторопело стояла, опустив руки.

– Катька, дура ты моя! – рыдала мама. – Ну хочешь, я скажу этим, чтобы не въезжали? Катька, я люблю тебя! Все для тебя сделаю! Хорошая ты моя! Я так испугалась! Ну куда ж ты пошла-то без телефона, без куртки? Куртку я зашила твою. Катька, Катеринка ты моя…

Катя, как ни держалась, тоже зашмыгала носом и обняла маму, крепко прижавшись к ней всем телом.

– Не надо, – выдавила она сквозь слезы. – Я понимаю, деньги нужны… Потом, когда отучусь…

– Катька, пойдем домой! – Мама нагнулась за Катиным рюкзаком и зазвенела ключами в кармане. – Замерзла, ласточка моя! Я тебе сейчас ванну наберу, картошечки с мясом разогрею…

От звуков ласкового маминого голоса Катя совсем размякла. Все это, вчера и сегодня, был просто неприятный, тягомотный сон, черт с ним совсем. Как в детстве, она уцепилась за мамину руку и потерлась щекой о ее плечо. Вместе они зашли в подъезд, и дверь хлопнула за спиной, отсекая наполненные тревогой сутки.

15

Лето промелькнуло как одна неделя. Мать устроила Катю на временную подработку к подруге в страховую компанию, и там днем она бесконечно вносила в базу данных скучные однотипные исправления, прерываясь только на короткий обед в заставленной коробками кухне, а вечером надевала фартук и перчатки и вместе с приходящей уборщицей отмывала офис. По выходным они с мамой обдирали в комнатах обои, красили стены, белили потолки – и к августу квартира посвежела, даже вездесущий запах ладана выветрился. Правда, икон на обновленной стене стало еще больше.

Да, это были совсем не те сладостно долгие три месяца, что в школьные годы, с бабушкиной дачей, загоранием на крыше и купанием в парной водице обской старицы. На саму реку бабушка не пускала, пугала, что унесет течением, но старицу к июлю затягивало вонючей ряской, и они с Иркой все-таки бегали тайком на Обь… Теперь бабушки не стало, а маме было не до дачи. И Кате тоже. Иногда она с грустью вспоминала ту ленивую свободу, стопки старых книжек на чердаке, запах горячей от солнца спелой малины – но даже съездить глянуть времени не находилось. Хорошо, что соседи обещали присмотреть за участком.

О бабушкиной квартире по молчаливому уговору больше не вспоминали, но по маминым оговоркам Катя поняла, что жильцы все же въехали и платят вовремя. Она и сама замечала, что с деньгами стало получше: в холодильнике чаще появлялось мясо, а в вазочке на микроволновке – фрукты. В августе они с мамой все-таки съездили на дачу и несколько часов по жаре обирали заросшие кусты малины и смородины, а еще через неделю с трудом дотащили от рынка до дома несколько огромных пакетов с перезревшими сливами и персиками. Весь вечер Катя перебирала фрукты, отрезала гнилушки, выбрасывала косточки. Даже ночью ей снились сливы – толстые пузатенькие косточки, ярко-красная мякоть, пятнистая тонкая кожура, только тронь – лопается… Катя уже спала, а мама на кухне всю ночь варила варенье.

Макс домой приходил только ночевать. Маму и это уже устраивало. Она больше не закатывала истерик и не бегала искать его по дворам – лишь бы был дома к одиннадцати. Новый компьютер у него так и не появился, так что дома он только ел, спал и лежал в ванне с телефоном. Брат стал молчалив и серьезен, денег больше не предлагал, подарков не приносил. Катя пыталась поговорить с мамой, но та отмахивалась, сердилась и замыкалась в себе. «Ну что ты пристала, Катька? На работу он устроился – вот и все». Отчаявшись, Катя забросила попытки призвать маму к здравому смыслу, и в итоге эту тему тоже стали обходить стороной.

Они еще пару раз встретились с Иркой, но прежней близости уже не было. Даже посидели в старой пиццерии, но там Ирка все время морщила нос от запаха горячего масла и косилась на часы – такой же металлический браслетик, как у ее Антона, но поизящнее, – и беседа как-то не клеилась. Потом Ирка позвала ее погулять вечером по городу вместе с Антоном и его другом, и эту прогулку Кате даже вспоминать не хотелось. Другу она сразу не понравилась – впрочем, как и он ей. Общение вышло натянутым, и очень скоро Ирка вдруг «вспомнила» о какой-то частной вечеринке, где вход только по приглашениям и куда надо срочно бежать. С тех пор они даже не переписывались. Наверное, Катя со своим ветеринарным факультетом и работой то ли наборщицей, то ли уборщицей совсем не вписывалась в новую Иркину реальность.

Бульвар, на котором встретила Юльку и ее компанию, Катя старалась пробегать побыстрее, но иногда все же окидывала настороженным взглядом памятную скамейку. Наверное, с местными алкашами и неформалами у нее теперь не совпадал график: ей ни разу не довелось увидеть ни парня по кличке Ветер, ни женщину по фамилии Кочерга. Катя даже не знала, огорчаться этому или радоваться. Та ночь осталась в памяти гротескным безумным сном, которому не было места в реальности, и повседневная жизнь мало-помалу убеждала ее в этом.

В конце августа ей выплатили деньги сразу за два месяца. Катя ни разу не держала в руках такой большой суммы.