Черная книга

Что же это были за истории, воспоминания и сказки, что за цветы из сада памяти, ради которых Джеляль и Рюйя сочли нужным избавиться от Галипа? В чем тут причина? В том, что Галип не умел рассказывать истории? В том, что он не был таким ярким и веселым человеком, как они? В том, что он никак не мог постичь смысл некоторых историй? Может быть, своим восторженным обожанием он портил им настроение? Или им захотелось укрыться от печали, которую он распространял вокруг себя, словно заразу?

Галип заметил, что Рюйя подставила под протекающий кран старой пыльной батареи пластиковое корытце из-под йогурта – так же, как делала дома.

Оставаться в старой съемной квартире, где Галип когда-то жил с Рюйей, оказалось невозможно: там все было пропитано невыносимыми воспоминаниями, и даже мебель, казалось, порой вздрагивала от боли и тоски. Ближе к концу лета Галип перебрался в Шехрикальп, в квартиру Джеляля. Оставленные по старому адресу вещи он больше не желал видеть (как не смог заставить себя посмотреть на мертвую Рюйю), так что их частью продал, частью раздал знакомым его отец. Галипу уже не снились сны, позволявшие хоть ненадолго поверить, что Рюйя просто куда-то уехала и когда-нибудь вернется, как вернулась после первого замужества, и они снова будут жить вместе, словно продолжат читать оставленную на середине книгу. Жаркие летние дни, казалось, никогда не кончатся.

В конце лета произошел военный переворот[214]. Новое правительство, составленное из людей, которые не запятнали себя участием в грязном деле, называемом политикой, заявило, что все громкие убийства последних лет будут раскрыты и преступников постигнет заслуженная кара. В первую годовщину гибели Джеляля газеты, которые из-за строгой цензуры не могли писать на политические темы, скромно и вежливо напомнили, что не раскрыто еще даже такое нашумевшее преступление, как убийство Джеляля Салика. Одна газета – почему-то не «Миллийет», где работал Джеляль, а другая – объявила о крупном денежном вознаграждении за помощь в поимке убийцы. На эти деньги можно было купить грузовик, небольшую мельницу или бакалейную лавку, которая до конца жизни владельца станет приносить ему стабильный доход. Неудивительно, что произошел новый всплеск интереса, причем интереса деятельного, к «загадочному убийству Джеляля Салика». Вот и военные коменданты провинциальных городов, почуяв редкую возможность прославиться и даже обрести бессмертие, засучили рукава.

Вы, конечно, уже поняли по стилю, что я снова взялся за повествование. Я ожил вместе с вновь зазеленевшими каштанами и начал потихоньку превращаться из печального человека, которым был, в человека решительного и сердитого. Этот новый человек и не думал придавать какое-то значение поступавшим в Стамбул от корреспондентов на местах новостям о расследованиях, подробности которых «держатся в тайне». Через неделю после сообщения о поимке убийцы в горном селении, известном тем, что некоторое время назад рядом с ним упал в пропасть автобус с целой футбольной командой и ее болельщиками, приходило известие, что преступника задержали в приморском городке, когда он с тоской и чувством выполненного долга смотрел в сторону соседней страны, заплатившей ему за содеянное мешок денег. Эти первые новости приободрили граждан, которым прежде не хватало смелости даже на осведомительство, и побудили еще активнее взяться за дело военных комендантов, ревнующих к успехам своих коллег, так что в начале лета известия об аресте преступника хлынули лавиной. Тогда же следователи из Управления безопасности стали по ночам вызывать меня к себе, чтобы «проконсультироваться» и «привлечь к опознанию».

После введения комендантского часа мэрия в целях экономии стала отключать уличное освещение с полуночи до самого утра, и в городе воцарялась безмолвная жуткая темнота, наводящая на мысли о подпольных бойнях, где безжалостно приводят в исполнение приговоры состарившимся лошадям; жизнь всей страны, словно ножом, была разделена на черное и белое, как это бывает в маленьких провинциальных городках, жители которых больше всего привязаны к мечети и кладбищу. Вскоре после полуночи я не торопясь вставал из-за стола, за которым с вдохновением и изобретательностью, достойными Джеляля, писал очередную статью, спускался вниз, на пустынную улицу, и ждал полицейскую машину, которая должна была отвезти меня в Бешикташ, в здание Управления безопасности, похожее на обнесенный высокой стеной рыцарский замок. Насколько пустым, застывшим и темным был город, настолько же многолюдным, оживленным и ярко освещенным выглядел этот замок.