Черная книга

Так что все представляющееся Галип-бею в этой комнате случайным на самом деле тщательно продумано, чтобы служить означенной цели. Часы на стене – именно такие, какие должны висеть на стене в подобных домах. Телевизор оставлен включенным, потому что в таких домах в это время суток он всегда включен, словно уличный фонарь; а вручную вышитая салфетка положена на него потому, что в таких семьях на телевизор принято стелить именно такие салфетки. Беспорядок на столе, брошенные как попало старые газеты с вырезанными купонами, капля варенья на подарочной коробке из-под шоколадных конфет, превращенной в коробку для швейных принадлежностей, – все это его рук дело. Но даже и те атрибуты, к появлению которых он не имеет непосредственного отношения, – например, похожую на ухо ручку у кружки отбили дети, а белье рядом со страшноватого вида печкой повесила сушиться жена, – даже они суть детали скрупулезно просчитанного плана. Порой он на миг замирает и смотрит, словно в кино, как они с женой и детьми разговаривают, как сидят за столом, – и радуется, убеждаясь, что все их слова и жесты именно таковы, какими должны быть в подобных семьях. И если быть счастливым – значит осознанно жить той жизнью, какой хочешь, то да, он счастлив. А поскольку это счастье помогает ему бороться с заговором, на две тысячи лет уходящим в глубь истории, то он счастлив вдвойне.

Решив, что эти слова вполне можно считать заключительными, Галип, пребывающий, несмотря на весь выпитый чай и кофе, в состоянии сонной одури, пробормотал, что на улице снова пошел снег, поднялся на ноги и, спотыкаясь, двинулся к двери. Хозяин дома поспешил следом и, встав между Галипом и стеной, где на крючке висело пальто гостя, продолжил говорить.

Ему жаль Галип-бея, который возвращается в Стамбул, где и начался весь этот упадок. Стамбул – пробный камень. Не то что жить там, даже просто ступить на его землю – значит капитулировать, смириться с поражением. Ныне этот страшный город кишит омерзительными картинами, которые прежде мы видели лишь в темноте кинозалов. Толпы отчаявшихся людей, дряхлые автомобили, медленно погружающиеся в воду мосты, груды консервных банок, разбитый асфальт, лишенные смысла огромные буквы, непонятные афиши, надписи на стенах с потеками краски, реклама напитков и сигарет, онемевшие минареты, кучи битого камня, пыль, грязь… От этих руин не приходится ждать ничего хорошего. Если для нас когда-нибудь наступит время нового возрождения – а он не сомневается, что кроме него есть и другие люди, посвятившие свою жизнь сопротивлению, – то, разумеется, оно начнется здесь, в этих кварталах, которые презрительно называют «скопищем бетонных халуп», за то, что они до сих пор хранят нашу сокровенную сущность. Он гордится тем, что стал основателем одного из таких кварталов, и призывает Галипа поселиться здесь, начать истинную жизнь – прямо сейчас! Этой ночью он может остаться у них дома, они хотя бы поспорили…

Но Галип уже надел пальто, попрощался с сонными детьми и их безмолвной матерью и открыл дверь. Хозяин дома посмотрел на падающий за порогом снег и с чувством, так что Галипу даже понравилось, произнес по слогам:

– Кра-со-та.

Однажды он познакомился с шейхом, носившим только белые одежды, а после увидел совершенно белый сон. В этом сне он ехал в белоснежном «кадиллаке», а рядом с ним сидел пророк Мухаммед. Кроме того, в автомобиле находились облаченные в белые одежды внуки Мухаммеда, Хасан и Хусейн, и водитель, чье лицо не удавалось рассмотреть. Когда белый «кадиллак» проезжал по Бейоглу, мимо всех этих афиш, реклам, кинотеатров и борделей, внуки стали оборачиваться к дедушке и недовольно морщиться.

Галип шагнул было на заснеженную лестницу, но хозяин дома все говорил и говорил. Нет, он не придает снам слишком уж большого значения – просто научился замечать в них некоторые священные знаки, вот и все. Ему хочется, чтобы и Галип-бей, и Рюйя воспользовались его знаниями, – другие ведь пользуются.

Ему очень нравится слушать, как премьер-министр слово в слово повторяет некоторые мысли из его аналитической статьи, опубликованной под псевдонимом три года назад, в период политической нестабильности. Конечно, в распоряжении крупных шишек есть спецслужбы, которые следят за всеми, даже самыми малотиражными журналами, выходящими в стране, и в случае необходимости докладывают наверх. Не так давно ему на глаза попалась статья Джеляля Салика, из которой явствовало, что и тот теми же путями вышел на ту же публикацию, но это безнадежный случай: Джеляль ищет не то и не там.