Черная книга

Кто таков этот Великий Паша? Я не буду называть имя этого весьма своеобразного человека, ибо мне, как и автору книги, хочется, чтобы читатель сам ответил себе на данный вопрос. Судя по титулу, можно заключить, что перед нами крупный государственный деятель, выдающийся военачальник или, по крайней мере, военный в высоком чине. Ознакомившись с его рассуждениями, приходишь к выводу, что он в то же время философ или тот часто встречающийся у нас тип благородного человека, который думает больше о благе государства и нации, чем о своем собственном, – глядя на таких людей, мы чувствуем, что они обладают неким высшим знанием. Всю ту ночь в тюремной камере Великий Паша будет говорить, а Он – слушать. Вот исполненные строгой логики слова, которые убедили Его и на которые у Него не нашлось ответа.

1. Я, как и все, сразу понял, что Ты – это Он (так начал свою речь Великий Паша). Чтобы понять это, мне не потребовалось, как делали сотни лет, разгадывать тайны букв и цифр, вглядываться в знамения, начертанные в небесах или в Коране, сверяться с прорицаниями о Твоем пришествии. Едва увидев радость и торжество на лицах людей, толпой окруживших Тебя, я понял, кто Ты такой. Теперь они ждут, что Ты положишь конец их бедам и горестям, возродишь утраченную надежду и поведешь их от победы к победе, – но сумеешь ли Ты сделать это? Много веков назад Мухаммед смог дать несчастным надежду, ибо вел их от победы к победе с мечом в руках. Сегодня же, какой бы крепкой ни была наша вера, оружие врагов ислама куда сильнее нашего. Возможность военной победы полностью исключена! Неужели не убеждает в этом пример выдававших себя за Него лжемахди, которым лишь недолгое время удавалось сопротивляться англичанам и французам в Африке и Индии, а потом, сокрушенные и уничтоженные, они оставили вверившиеся им народы в еще более бедственном положении, чем прежде? (Читая эти страницы книги, мы видим, как Великий Паша доказывает, что сколько-нибудь крупная победа не только ислама, но и вообще Востока над Западом из-за неравенства военных и экономических сил превратилась в несбыточную мечту. Он трезво, как и положено политику-реалисту, сопоставляет богатство Запада и нищету Востока, и Ему – ведь это не какой-нибудь шарлатан, а настоящий Он – остается лишь грустно молчать, признавая правоту собеседника, рисующего столь мрачную картину.)

2. Разумеется, прискорбная эта нищета еще не означает, что несчастным нельзя дать надежду на победу (продолжил Великий Паша, когда было уже далеко за полночь). Да, мы не можем развязать войну против «внешних» врагов. А как насчет внутренних? Разве причина нищеты и всех наших бед не живущие среди нас грешники, ростовщики, кровопийцы и угнетатели, многие из которых притворяются столь благочестивыми? Ты ведь и сам понимаешь, не так ли, что дать несчастным надежду на победу и счастье сможешь, лишь начав войну против внутреннего врага? В таком случае Ты должен понимать и то, что вести эту войну на Твоей стороне будут не герои и бескорыстные борцы за веру, а доносчики, палачи, полицейские. Людям, впавшим в отчаяние, необходимо указать злодея, виновного в их страданиях, дабы они уверовали, что, когда с ним будет покончено, на земле наступит рай. Именно этим, и ничем иным, мы и занимаемся последние три сотни лет. Чтобы подать нашим братьям надежду, мы указываем на злодеев среди них. И они верят, ибо надежда нужна им не меньше, чем хлеб. Самые умные и порядочные из злодеев, видя, какая логика руководит нашими действиями, каются в своих малых винах, ежели таковые есть, всячески их преувеличивая, чтобы подарить хоть немного надежды несчастным братьям, прежде чем будет приведен в исполнение приговор. Некоторых мы даже милуем, и они начинают охотиться на злодеев вместе с нами. Надежда, как и Коран, – наша поддержка не только в духовной, но и в мирской жизни, ибо надежду и свободу мы ждем оттуда же, откуда и хлеб.