Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

…"Засада — заблаговременное и тщательно замаскированное расположение воинского подразделения на наиболее вероятных путях движения противника в целях его разгрома внезапным ударом, захвата пленных и уничтожения боевой техники" — в унтер-офицерской школе учили на совесть. Десяток лет прошел, а смотри-ка до сих пор помнится".

"И это "засада"? Курвячий род, до чего ты лейтенант докатился… Вшестером на одну сельскую гниду…".

— Игнатович с Барским в лес. Притащите какую-нибудь валежину. Положите у обочины. Потом кинете поперек дороги. Нам только лошадь остановить. Не рубите ничего! Без шума обойдемся.

— Штойер! Пятьдесят метров назад. Страхуешь.

— Дудар и Злобыч на ту сторону.

— Никому не стрелять! И помните: крыса загнанная в угол опасней волка. Этот урод вооружен. Со страха может начать стрелять. Смотрите чтобы кого-нибудь случайно не ранил!

… Страх. Липкий всепоглощающий. Кажется всё нормально и вдруг пронизывающая от макушки до пяток волна. Сердце стучит как бешеное. Лицо горит жаром. Рука, держащая пистолет становится мокрой, и её приходится вытирать об штаны. И снова неторопливая поступь казенной лошади. Тишина и мысли. Мысли о подстерегающих его бандитах.

Он ехал один. Верный собутыльник Олесь собирался составить компанию, да после вчерашнего не отошел. Похмелье штука такая, иной раз до обеда не встать. А в райкоме сегодня "актив". Не отложить, не отказаться.

Он ехал один. Жалкий и испуганный. Каждую секунду ждал: из-за куста, стоящего вплотную к дороге поднимаются люди с оружием… Каждый следующий миг переводил дух: никого…

Пустынная дорога. Одинокий и беззащитный. Хотя чего это "беззащитный". У него есть пистолет. Исправный, смазанный. Климек из него дважды стрелял в полено. Рука крепче сжимает оружие. Эх, практики в стрельбе маловато! Каждый патрон считан и пересчитан. В райкоме сегодня обещали дать целую пачку! Семьдесят две штуки! Тогда попрактикуется от души! Постреляет вдоволь!

И не надо будет унижаться перед этой высокомерной тварью — Адамовичем. Сволочь! Высокомерная мнящая о себе невесть что сволочь! Приехал черте откуда. В местных делах ни уха ни рыла не понимает, а мнит о себе. Как же "начальник милиции"! Г… он, а не "начальник"! Едут, едут! Их убивают, а они снова прутся. Он облизал пересохшие губы. Покосился на обложенную сеном бутылку самогона и вздохнул. Нельзя. Секретарь будет руку пожимать, вдруг учует? Начнет попрекать. Уже были случаи. Потом. На обратном пути.

С Адамовичем посчитается уже сегодня. В райкоме не знают ещё о "жидких деньгах", которыми налево и направо раскидывается этот мерзавец! Всем, всем уже "презентовал" спирт "старший лейтенант". Даже с мужиками и бабами работающими на стройке рассчитывается "чистым". Кое-кто уже в город съездил на "барахолку". Какие вещи провезли! В Б. берут ой как охотно. Лучше денег!

Ему же, председателю сельсовета — шиш! Как будто его не существует! Пусть-ка теперь райком разберется откуда спиртик и как оплачены дефицитные стройматериалы. Посадят! Должны по крайней мере. Не приветствуют "Советы" предпринимательство. Вот до войны в Польше… И снова глубокий грустный вздох.

Потер красные, после долгой ночной писанины, глаза. Бумаги должны быть красиво и ровно написаны. На это секретарь особо обращал внимание. Для этого им, сельскому активу, выдали по тощей пачке белых листов. Предупредили: сначала на негодной бумаге подготовить черновик, а потом уже перебелить.

Список кулаков. Список недоимщиков. И его гордость "Список участников самообороны". Ну и что, что не всех он точно знает? Поквитаться за кое-какие обиды пойдет! Прежде всего с главный врагом — милицейским "старшим лейтенантом". Сколько презрения было в небрежно брошенном: "Идиот!", — в ответ на просьбу охраны при поездке в райком.

Мысли о мести, о том как он будет смотреть на арест афериста Адамовича — отогнали страх. Климек взбодрился. Приподнявшись стеганул лошадь.

Полдороги. Уже полдороги проехал. Самые опасные! Заросли кустов стали реже. Сосняк отступил вдаль. При немцах повырубили метров на пятьдесят — остерегались партизан.

— Но! Тварь ленивая!

Видать отвлекшись на коня он и пропустил момент, когда на повороте возникла фигура человека с оружием.

Сельсоветчик обмер. Так и застыл изваянием в полуприседе: кнут в правой руке поднят над головой, в левой вожжи. Ступор продолжался пока Климек не плюхнулся обратно на доску-сиденье от толчка. Лошадь остановилась перед лесиной перегородившей дорогу.

Рука суетливо шарила в поисках пистолета, взгляд приковал человек в форме с автоматом на груди.

"И тут "старший лейтенант"! Матка боска! Ну что надо им именно от меня? Матерь Божья, чем я провинился перед тобой!".

Председатель осел кулем, когда сквозь страх пробилась: "Старший лейтенант! На груди ордена! Советский офицер!"

Климек соскочил с телеги. Как всегда перед важными людьми сгорбился, делаясь меньше. И комкая в руках польское кепи, зачастил: