Черная месса

«У меня есть два парня, с которыми ты, возможно, захочешь увидеться», – сказал однажды Коннолли агенту Джону Ньютону в его второй день на службе. Ньютона перевели в бостонский офис в 1980-м. Он был прикомандирован к отделу, куда обычно отправляли новичков. Этот отдел занимался внутренними служебными проверками новых сотрудников, и Ньютон находился просто на космическом расстоянии от самых интригующих задач, которыми занимался Коннолли в своем подразделении. Когда Ньютон подыскивал себе квартиру, ему посоветовали обратиться к Джону Коннолли, и тот помог подобрать подходящее жилье прямо в Южном Бостоне. Они подружились. Коннолли узнал, что до того, как стать агентом ФБР, Ньютон служил в войсках особого назначения. «Казалось, Джона это заинтересовало», – скажет позже Ньютон про своего на тот момент нового приятеля.

«Так вот, он рассказал мне, что у него есть два информатора, Джимми Балджер и Стиви Флемми, – вспоминал Ньютон, – и что они реально интересные парни». Учитывая армейское прошлое Флемми, Коннолли предположил, что у Ньютона «может быть что-то общее с ними».

«Хочешь, я тебя с ними познакомлю?» – спросил Коннолли.

Ньютон подумал: «А почему бы и нет?»

Встреча проходила в доме Уайти около полуночи. Ньютон приехал с Коннолли, который мог передвигаться по Саути с закрытыми глазами. Возможно, по дороге Коннолли рассуждал о том, каким ценным приобретением был Балджер для ФБР, или даже в красках описывал новому слушателю то памятное рандеву на Уолластон-Бич. Вербовка Балджера была поистине легендарным событием в глазах агентов старой школы, и Коннолли нравилось подчеркивать свою главную роль в этом деле.

Джон припарковался за несколько кварталов от нового жилища Балджера, куда он переехал, продав квартиру матери в Олд-Харбор после ее смерти. Оказавшись внутри, Ньютон просто сидел и молчал целый час или даже больше, пока остальные трое говорили о делах, в основном о криминальной семье Анджуло. Потом, по словам Ньютона, «начался просто разговор обо всем». Коннолли, Балджер и Флемми поговорили о «военных темах и прочих вещах». Открыли бутылку вина. Все выпили, включая Балджера: верный знак того, что он был полностью доволен происходящим.

Эта встреча с двумя информаторами стала первой в череде многих других, на которых присутствовал Ньютон. Так Коннолли расширял круг верных ему людей.

К тому времени федеральный агент вернулся в свой старый район. В 1980 году он купил дом на Томас-Парк – улице, расположенной на самой вершине одного из бостонских холмов, – она была гораздо престижнее, чем район Олд-Харбор. Два века назад эти холмы были лишь пастбищами, покрытыми густой травой и продуваемыми всеми ветрами, с которых открывался прекрасный вид на окрестности. Как на этой, так и на всех близлежащих улицах естественный ландшафт тех времен давно заменили длинные вереницы двух- и трехэтажных крытых черепицей домов, построенных друг напротив друга. Жилища образовывали «стену», отделяющую сплоченную общину американских ирландцев. Новый дом агента ФБР был расположен неподалеку и от средней школы Южного Бостона, которая не так давно стала настоящим театром военных действий из-за навязанного федеральным судом совместного обучения черных и белых и принудительной автобусной развозки.

В работе Коннолли день был ночью, а ночь – днем: Балджер обычно являлся на тайные встречи, когда почти весь Бостон ложился спать. Иногда и сам агент засыпал, тихо посапывая на диване перед включенным телевизором. Для Балджера и Флемми двери его дома были открыты: двое бандитов могли запросто прийти и чувствовать себя как дома.

Коннолли ценил своих компаньонов. Сейчас, когда ему было чуть за сорок, он снова был официально не женат. Указав причиной «непреодолимые разногласия» после четырехлетней жизни порознь, его жена подала на развод в январе 1982 года. Марианна, дипломированная медсестра, жила самостоятельной жизнью и обеспечивала себя сама. Они разделили имущество задолго до формального развода, а поскольку у них не было детей, разрыв брачных уз стал дежурной, не обремененной спорами процедурой, которая ко всеобщему удовольствию через несколько месяцев завершилась. Теперь Коннолли был душой компании, дамским угодником, – таким знали его коллеги по отделению. Как и Балджер с Флемми, он отдавал предпочтение молоденьким женщинам. Элизабет Мур, двадцатитрехлетняя стенографистка из отделения, привлекла внимание ведущего агента – и они сошлись. Вскоре пара отправилась вместе отдохнуть на Кейп-Код[79], где Коннолли, исполнив мечту многих бостонских мальчишек, теперь владел собственным домом – кондоминиумом за 80 тысяч долларов в городке Брюстер.