Черная моль [CB]

На мгновение он слепнет, попадая из солнечного дня в сумрак. Зажмуривается, открывает глаза и видит Лейлу.

Золотые полосы лежат на сене, золотые лучи гладят ее шею.

Он подходит к ней. Она поднимает глаза. Хаким берется за тесемки на платье. Она отступает на шаг. Ближе к сену.

Он снова подходит. Снова берется за тесемки. Распускает их. Лейла стоит неподвижно. Он сдвигает ткань с ее плеч и спускает платье к поясу. Лейла с голой грудью стоит прямо и смотрит на него.

— Ты хочешь? — хрипло спрашивает он.

— А ты? — она чуть улыбается.

Он берет рукой ее правую грудь, мнет ее, затем наклоняется и обхватывает губами сосок.

Она гладит его по голове и увлекает вниз, за собой, на мягкое золотое сено.

* * *

— Мы сегодня обсуждаем одну простую вещь, — медленно, делая значительные паузы, говорит аль Сафер. — Создание фейкового халифата в целях дискредитации всего движения политического ислама. Этот позорный шаг чистой воды авантюра, предпринятая людьми, не имеющими ни малейшего представления о ближайшем будущем. И если мы с этим сегодня не разберемся и не придем к общему соглашению, то я обещаю, что ближайшее будущее настанет в первую очередь для этих людей, и оно не будет светлым, оно будет очень и очень мрачным.

— Мы воздерживаемся на наших заседаниях от подобной риторики, мистер аль Сафер, — вмешивается Киссинджер. — Я тоже не вижу необходимости в заигрывании с нашими врагами таким образом, но мы здесь все люди дела и должны обращаться друг к другу соответственно.

— Однако позвольте заметить, что ваша риторика мало отличается от риторики вашего мусульманского друга, Генри, — ядовито замечает принц де Ларошфуко-Монбель. — Вы уж меня простите, достопочтенный Абу Ахмет ибн Аль…

Аль Сафер лениво усмехается в ответ на очевидную попытку его оскорбить.

— Но ваши угрозы и риторика Генри по сути явления одной природы. С чего вы взяли, что можете судить, кто является врагами, а кто нет? Вы состоите в Консультативном Комитете? Принимаете решения? Вы вообще приглашенная фигура. Вас коробит от того, что кто-то посягнул на вашу узурпацию Учения пророка? Мы деловые люди, и знаем, что пророков не существует. С практической точки зрения я не вижу причин, почему бы не быть двум, пяти или десяти халифатам. Мы же не пеняем католикам за то, что у них есть не только иезуиты.

Смешки за столом.

— Как говорили наши советские друзья, больше учений, хороших и разных. Правда, они сами этому принципу не очень следовали. Ну и что вышло в итоге?

— Так ваше решение? — грозно улыбаясь, спрашивает аль Сафер.

— Я думаю, вопрос следует отложить как незначительный. Благо у нас куда более важные темы сегодня, которые уж точно не терпят отлагательств. В частности, увеличение продолжительности человеческой жизни.

Киссинджер уныло вздыхает.

Аль Сафер поворачивает руки ладонями вниз, опирается на крышку стола и встает:

— Тогда с прискорбием вынужден сообщить, что для меня это заседание закончено.

Породистое собачье лицо принца подергивается от тика наслаждения.

— Мистер аль Сафер, — внушительно говорит фатоватый молодой Ротшильд, — вы приглашены на заседание клуба. Вы не можете встать и уйти только потому, что вам надоело нас слушать. Это совершенно неуместное поведение.

— При всем уважении, — говорит аль Сафер, — я изложил свою позицию и узнал вашу. Как я понял, позиция Комитета заключается в том, что фейковый халифат заслуживает жить. Очевидно, про Израиль можно даже не спрашивать. Бисмилляхи рахмани рахим. Да пребудет с вами мир.

И выходит.

Повисает неловкая пауза.

— А не пообедать ли нам, господа? — предлагает Киссинджер.

* * *

Хаким просыпается на сене, вспоминает, что произошло, улыбается счастливо. Оглядывается. Примятое сено рядом с ним, но Лейлы нет. Он проводит рукой по сену, на кончиках пальцев кровь.

За стеной сарая оглушительно взвывает дизельный мотор.

Щурясь, Хаким выходит наружу.

Из башни танка Леклер высовывается веселый белозубый негр в голубом кепи и камуфляже.

— Коман тале Антали? Ву компрене? Депеш туа!

— Антали? — теряется Хаким.

— Антали, уи, коман тале? Лара! Ла-ра! Аксу!

— А! — понимает Хаким. — Та дорога!

Машет рукой в сторону трассы, идущей на Аксу.

— Мерси, камрад! А бьентО!

Негр что-то говорит в микрофон у рта, стучит по броне, черно-зеленый Леклер срывается с места, разворачивается и через поле рвется к трассе, оставляя уродливые вывороченные следы. Хаким потерянно смотрит, как откуда-то выворачивает колонна бронетехники. Он идет вслед за танком, спотыкается, падает на одно колено и видит среди комьев развороченной земли оторванную тесемку.

Глава 9. Банкуйте!

Уже знакомый конференц-зал с огромным овальным столом, за которым сидят 129 человек. Перед каждым айпад с трансляцией выступления очередного докладчика. Некоторые после сытного обеда задремывают. Старенький Вулфовиц незаметно забрасывает ноги на освобожденное Аль Ахметом кресло. Киссинджер косится на дырявые носки Вулфовица и вздыхает.