Черная невеста

– Я хочу стать вашим другом, леди Найтингейл, – сказал он ласково и подошел ближе. От него пахло выпивкой. – А может быть, даже больше, чем другом. Столь прекрасный цветок, как вы, не должен так бессмысленно завянуть.

Его рука коснулась подбородка Флоренс, заставив ее поднять взгляд.

Лицо мистера Феджина, приятное в общем-то, сейчас было близко: даже в полумраке Флоренс различала тонкие морщинки вокруг глаз и рта. И это было настолько неправильным, что она застыла, как зверь перед дулом охотничьего ружья, не зная, что делать. Никто не учил ее сопротивляться, наоборот – она всегда принимала чужую волю с внутренним смирением. Но прежде эта чужая воля не несла для Флоренс явного вреда…

Почти не несла.

Мистер Феджин, видимо, забыл побриться, поэтому, когда он поцеловал Флоренс, она почувствовала, как щетина колет ее кожу.

Прежде Флоренс не целовалась по-настоящему, конечно. Она даже не позволяла себе думать об этом, хотя Дженни с подругами обсуждала игры в фанты и венки омелы на зимних праздниках. На свадьбе лорд Найтингейл коснулся губами ее лба, как благословляющий отец – лба любимой дочери, и все приняли это как должное.

Сейчас Флоренс показалось, что все происходит не с ней. Неприятное влажное прикосновение к ее губам, жесткие пальцы не подбородке, запах виски, который ударил в нос, тяжелое горячее дыхание – все это было с кем-то другим. Флоренс словно наблюдала со стороны, понимая, что это неправильно, совершенно недопустимо и не нравится ей, но сделать ничего не могла.

Мир закачался. Отражение комнаты в окне исказилось.

Рука Флоренс уперлась в плечо мистера Феджина – резко, как если бы в этой руке был нож. И мистер Феджин отпрянул, потирая плечо.

– Вам не понравилось, Флоренс? – спросил он вкрадчиво. – Об этом можно было бы просто сказать, моя дорогая! – Но тут он увидел ее лицо и побледнел. – Флоренс? Все хорошо?

– Нет. – Она покачала головой. – Нет, все не хорошо.

Как он вообще смеет спрашивать?!

– На столике у зеркала – темная баночка с моим именем, – прошептала она, оседая на диван. – Принесите ее и воду. Срочно. Пожалуйста.

Рассказывать ему – и не только ему, – что он совершил огромную ошибку, она будет потом. Когда вернет самообладание.

Мистер Феджин, кажется, понял, что она не шутит. Он исчез в спальне и вернулся быстро, держа в одной руке флакон с пилюлями, а в другой – графин с водой.

– Я все думал… – Он вгляделся в этикетку – там, кроме имени Флоренс, была какая-то врачебная тайнопись. – Думал, дурочка вы или расчетливая стерва, истинная племянница этого хитреца Силбера? А если дурочка, то как много усилий нужно, чтобы сломить вас и развлечься? А тут, кажется, могу спросить напрямую. – Он остановился в нескольких шагах и спрятал за спину руку с пилюлями. – Так кто вы, Флоренс?

– Дайте мне лекарство! – почти крикнула она, сжимая кулак.

Приступ поднимался, как паводок. И Флоренс почти потеряла в этой страшной воде себя.

– Так что мне сделать, чтобы получить вас? – Мистер Феджин улыбнулся – почти оскалился. – Предложить вам свою рыцарскую верность или трепать ваши нервы, как спаниель – хозяйскую старую шляпу? Или лучше рассказать, как свести Герберта Найтингейла в могилу, чтобы вы получили наследство, а я – вас? Скажите мне, кто вы, и я отдам вам…

Он не успел договорить, потому что отлетел в сторону и ударился о стену со странным, неприятным чавкающим хрустом.

Флоренс встала. Незнакомая сила и ярость заставляли ее всю дрожать. Этой силы было так много, что кровь стучала в висках и отдавалась в кончиках пальцев быстрой, злой пульсацией.

Флоренс подошла ближе к мистеру Феджину, застывшему, как сломанная кукла, у стены. Он упал, ударившись о деревянную панель, и оставил на ней вмятину. Взгляд, испуганный, но осмысленный, остановился на Флоренс, губы дернулись, но вместо слов раздалось сдавленное бульканье.

Под туфелькой Флоренс хрустнул осколок стекла – разбитый бокал лежал в луже воды. Нужно было найти пилюли, но мистер Феджин, конечно, разжал ладонь, и баночка куда-то закатилась.

«Жив ли он?» – спросила себя Флоренс. Она все еще словно бы оставалась в стороне – тонула в темном водовороте, опускалась все ниже и ниже, растворялась в пугающей ярости.

Мир обрел странную четкость: сумрак наполнился оттенками, воздух – запахами, а звуки доносились отовсюду. Вой ветра, скрип ступеней, шаги в коридорах, разговоры слуг, торопливые и тревожные приказы Уилсона.

И стук сердца мистера Феджина. И его затухающее дыхание тоже.

Флоренс было жаль его, хотелось помочь, но она не знала как. Не потому, что не умела останавливать кровь или сращивать сломанные кости, а потому, что сейчас не могла помочь даже самой себе. Она застыла, позволив миру, слишком громкому в этот момент, поглотить себя.

И когда позади снова открылась тайная дверь и раздались неловкие шаги, перемежающиеся ударами трости о деревянный пол, то, чем стала Флоренс, обернулось и ударило наотмашь.

Глава 4