Черная невеста

Это должно было прозвучать как «Эдвард Милле берет леди Флоренс Найтингейл под свою протекцию». Данлоу услышал как надо и помрачнел. Ему, орденскому псу, должно быть, не нравилось внимание лорда Милле, пусть тот нередко помогал Ордену в других деликатных делах.

– Лорду Милле следовало раньше думать о судьбе леди Найтингейл, – проворчал Данлоу и откашлялся. – Впрочем, ему не о чем волноваться. Перед Орденом леди Найтингейл чиста. Вам пересказать своими словами или вы подождете, пока мой секретарь принесет отчет?

– Я согласен выслушать, – ответил Ронан.

– В таком случае, если вы не против, я попрошу кофе. Воспользуюсь вашим визитом как поводом для передышки. А вы пока почитайте вот это. Будет полезно.

Он протянул Ронану подшивку газетных вырезок и вышел за дверь.

Журналисты успели прозвать леди Найтингейл Черной невестой: кто-то удачно использовал это для заголовка, остальные подхватили – и оно покатилось, как камушки с горы. Орден не привык к такой огласке; дел, вызвавших, как сказал бы Эдвард, широкий общественный резонанс, ему не доставалось давно. Пожалуй, с тех пор, как в Приморье поймали безумного колдуна, приносившего в жертву старым богам младенцев. Еще несколько лет назад была серийная отравительница – семикратная вдова, знавшая много не только о ядах, но и о любовных зельях, с помощью которых и заманивала мужчин, в основном молодых наследников знатных семей, в свои объятия.

Поэтому Логресс и видел в леди Найтингейл только злодейку. Того и гляди она станет героиней одной из городских легенд. А потом – парочки романтических баллад у каких-нибудь бледных поэтов, склонных любить трагедии.

– Впечатляет? – спросил Данлоу, вернувшись. – Газетчики выжимают из этой истории все соки, а мы пока даже не можем достойно ответить им.

– Все так сложно?

– Отчасти. – Данлоу сложил руки перед собой и сцепил кончики пальцев. – Я склонен считать, что леди Флоренс Найтингейл невиновна в намеренном причинении вреда. Она никогда не обучалась этому, и все, кто ее знает, свидетельствовали, что магией она не владела и не интересовалась. Не более, чем любая другая девица ее возраста, которая подобралась близко к семейной библиотеке. Это обычный выплеск, да, с печальными последствиями, но не более. Поэтому лорд Милле может не беспокоиться – его подопечная, если мне позволено так ее назвать, не попадет в тюрьму Ордена и, скорее всего, будет оправдана.

Он вздохнул.

– Но? – Ронан наклонил голову набок.

За окном зашумел осенний ливень.

– Вы же знаете, чем отличается невиновность от непреднамеренного убийства, Макаллан? – спросил Данлоу. – Конечно, знаете. А вот знала ли сама леди Найтингейл о том, на что способна, – это большой вопрос. Она очень милая девушка и явно напугана случившимся и очень расстроена. – Ронан заметил, как Данлоу покосился на портрет Сьюзи. – Но стоит нашей с ней беседе затронуть события того вечера, как леди Найтингейл начинает рыдать или падает в обморок. Это не игра – игру я бы быстро раскусил, и это очень бы меня огорчило. Но без ее рассказа картина пока не сложилась.

Ронан поймал себя на мысли, что не ожидал такого от Данлоу: сквозь его сухость и строгость проступило вдруг что-то новое. Совершенно незнакомое.

– Мы виделись с леди Флоренс, тогда еще – Голдфинч, в августе, – признался он.

– Вот как? – Данлоу напрягся, как почуявшая чужака собака.

– Да, у Милле на празднике. – Ронан подался вперед, но в этот момент в дверь постучали: принесли кофе.

И пришлось подождать несколько минут.

Кофе горчил, а сливки Данлоу попросить не догадался: он предпочитал пить кофе черным и несладким.

– Так что было на празднике у Клары Милле? – спросил он, сделав глоток. – Продолжайте, Макаллан. Если вы это упомянули, это что-то да значит.

И Ронан рассказал о своей встрече в одной из комнат. И о том, что ей предшествовало, тоже рассказал.

– Это было похоже на обморок из-за волнения, – добавил он. – Но еще – на начало всплеска. У меня не было ни времени, ни возможности проверить это, но…

– Но вы рассказываете об этом мне. – Данлоу глухо рассмеялся.

– Я спросил у мисс Голдфинч, знает ли об этом ее опекун. Она сказала, что да. И что пьет специальные пилюли, которые ей назначил врач.

– Ах, пилюли! – Данлоу поднял палец, словно что-то вспомнил. – Про них мы тоже знаем. Правда, в баночке, которую мы нашли рядом с телом бедняги Феджина… слуги погибшего лорда Найтингейла, было вовсе не то, что должно было быть.

– А вы спрашивали ее врача?

– Конечно. – Данлоу почти обиделся. – У Флоренс Голдфинч после трагической гибели отца были приступы паники. Так сказал ее дядя, лорд Силбер. Тот врач, что работал с ней в детстве и в пансионе, подобрал лекарство, которое их купировало, а новый продолжил работать с ним. Когда я спросил его, может ли это вещество блокировать и магические способности, он подумал и, знаете, что ответил?

– Что может? – предположил Ронан.