Черная невеста

Конечно, дело было не только в нем, но и во всем остальном. В родственниках лорда Найтингейла, немногочисленных, но имеющих права – и притязания – на его деньги и поместье. В семье самой девушки, которая отвернулась от нее. В Имоджене Милле, в леди Тулли, во многих, кто теперь не пустит ее на порог. Чтобы противостоять этому, нужно быть кем-то более зубастым, чем сиротка из пансиона. Покровительство графа Милле могло бы подправить ситуацию, но не спасти ее. Если только Эдвард не решит на Флоренс жениться, чего он, конечно, делать не собирался.

– Я сказала ей, что она не виновата. – Глория поплотнее запахнула жакет.

Ронан не сразу понял, о чем она, потому что размышлял о другом. О том, к примеру, что у него остался один козырь в рукаве и этот козырь сейчас можно было бы обратить во благо.

– Это звучит неубедительно, – сказал он. – Если леди Найтингейл сама считает себя виноватой.

– Я сказала это так, мистер Макаллан, что через какое-то время она это примет, поверьте, – почти проворчала Глория. – Пойдемте, я хочу побыстрее закончить с этим днем и достать из запасов бутылку сухого вина из виноградников своей бабки. Если хотите, мистер Макаллан, можете присоединиться. Я приглашаю.

– Пожалуй, я откажусь, – сказал он, открывая перед ней дверь. – Мне есть над чем подумать сегодня вечером, и для этого нужна трезвая голова.

Принцесса сидела на удобном диванчике в гостиной, похожей на шкатулку, а не на жилую комнату. Здесь было много темно-синего и золотого, много маленьких зеркал, блестящих жирандолей и картин в круглых рамках: осенние пейзажи, портреты матерей с детьми, охотничьи собаки и астры. У горящего камина стояла одна из фрейлин, Грета, в кресле у окна сидела вторая с раскрытой книгой. Глория дель Розель тоже была здесь, на пуфе у ног своей госпожи, похожая на черную кошку, главную любимицу, удостоившуюся дорогого ошейника за преданность и ловлю дворцовых крыс.

Пахло пряностями и травяным отваром, который принцесса пила из тонкой фарфоровой чашки.

Ничего розового – только охра, золото и огонь. Лето прошло, его краски схлынули – и двор Элизабеты тоже преобразился.

Изменения в Ее Высочестве Элизабете были едва заметны. Она пока не прибавила в весе, ее фигура, затянутая в бархат цвета осенних листьев, оставалась по-девичьи стройной. Все та же фарфоровая куколка, но другим был ее взгляд – в нем поселилось умиротворенное спокойствие. Движения рук стали мягче, улыбка теплее, голос глубже.

– Я рада видеть вас снова, герр Охотник, – сказала Элизабета и жестом велела ему сесть на второй пуф.

Это было несколько неудобно и даже почти несолидно, поэтому Ронан решил постоять. Принцесса недовольно дернула плечом и нахмурилась.

– Что же, значит, беседа будет короткой. Я знаю, зачем вы здесь. Моя картахенская ведьма рассказала мне о вашей беде.

Ронан бросил взгляд на Глорию – та, не улыбаясь, покачала головой.

– Я пришел просить вас об услуге, которую вы мне обещали.

– Да, я помню. – Принцесса взяла с серебряного подноса ореховую конфету и, придирчиво осмотрев, отправила ее в рот. – Вы хотите попросить не для себя, а для другого. Помилования для леди Флоренс Найтингейл, убившей мужа магией.

– О помиловании речь уже не идет, Орден признает ее невиновной, – возразил Ронан.

– Вот как? – Принцесса подняла бровь. – Значит, моя стригоя неточно объяснила мне, что произошло.

Глория виновато улыбнулась, но глаза ее оставались почти холодными.

Скорее всего, передала она точно. Но принцесса поняла по-своему. Так, как желала понять.

– Но раз Орден признает, что вины этой бедняжки в случившемся нет, то в чем проблема? – спросила Элизабета.

Она сделала Грете знак – и та подошла к чайному столику, чтобы снова наполнить чашку госпожи. Запахло шиповником, ромашкой и медом.

Ронан задумался. Все, что он собирался сказать, почему-то вылетело из головы. Элизабета выжидающе смотрела на него. Как кошка – на птичку за окном.

– Есть те, кто будет не согласен с решением Ордена, – наконец сказал Ронан. – Семья погибшего, к примеру, или те, кто видит в ней преступницу. Они не смогут оспорить его, но могут попытаться признать леди Найтингейл опасной для общества…

– А она безопасна для общества? – вкрадчиво спросила Элизабета.

– Со сдерживающим браслетом на руке – да, полностью. При должном обучении контролю – тоже.

– А если этот браслет снять? – Пальцы принцессы обхватили чашку. – Если, к примеру, кто-то хитрый и злонамеренный выкрадет Флоренс Найтингейл из-под грозного ока Ордена и попытается использовать в своих целях? Ронан Макаллан, я предлагала вам помощь на условиях, что это не принесет вреда мне, моей семье и этой стране, но, кажется, вы пытаетесь попросить меня о том, что идет вразрез с нашей договоренностью.

Ее интонация не утратила доброжелательности и мягкости, просто сейчас под бархатом обнаружилась холодная сталь.

– Лорд Милле считает, что…

– Так пусть лорд Милле приходит сюда и просит за дочь Томаса Голдфинча, – улыбнулась принцесса, – а не использует вас. Право слово, герр Охотник, эта дружба иногда похожа на службу! Вам стоит подумать об этом.