Черная невеста

Она покачала головой. Ронан подумал, что, пожалуй, она в чем-то права. У Эдварда правда куда больше возможностей повлиять на кого бы то ни было, чем у него.

– Вы же можете сделать многое, Ваше Высочество, – сказал Ронан. – Взять ее в свиту, даровать титул, который защитит ее от нападок, пообещать ее руку кому-то влиятельному, наконец. А не оставлять беззащитную девочку в одиночестве.

Можно было ожидать, что Ее Высочество Элизабета нахмурится, как осеннее небо, разозлится и укажет ему на дверь, но она лишь снова покачала головой.

– В моей свите есть одна ведьма, герр Охотник, и мне того достаточно. Титул у леди Найтингейл пока есть, сама она станет выгодной партией для тех, кому я могла бы ее пообещать, только через год, когда истечет срок ее траура. А что касается одиночества… напомните, кажется, у нее есть дядя?

– Лорд Силбер выдал ее замуж за старика. И проглядел все остальное.

И им еще предстояло выяснить, почему в баночке из темного стекла было совсем не то, что должно там быть.

– Так пусть снова выдаст замуж… – Элизабета пожала плечами и сощурилась. – За кого-то более подходящего. Ему тоже придется подождать, но что поделать.

Грета хихикнула.

– Что такое? – повернулась к ней принцесса.

– Позволительно ли будет сказать, что ваша фрейлина думает, моя госпожа? – Грета посмотрела сначала на нее, а потом на Ронана.

И улыбнулась.

– Говори, – разрешила Элизабета.

– Если герр Макаллан, Черный королевский ловец, то есть тот, кто лучше многих знает о вреде колдовства, так печется о благополучии этой женщины, – начала Грета, – не будет ли справедливым позволить ему опекать ее отныне и впредь? Перед миром и перед святыми.

Элизабета смотрела не нее, задрав подбородок, глаза зажглись азартом, губы хитро изогнулись.

– А как же траур? – спросила она. – В этой стране он серьезное препятствие против брака.

В воздухе, казалось, повисло напряжение, как перед грозой.

Грета на миг задумалась.

– Да, моя принцесса, вы правы. – Она покорно наклонила голову. – Но лишь в тех случаях, когда союзы заключаются у всех на виду и должны быть, как любят говорить в этой стране, респектабельными. Тайные же браки нереспектабельны по своей природе, но несут совершенно те же последствия. – Грета посмотрела на Ронана, как ему показалось, с лисьим прищуром. – Это то, что я хотела сказать, моя принцесса, и я замолкаю.

Ронан хотел спросить, правильно ли он все понял, но не успел.

– Какое… изящное решение проблемы! – сказала принцесса радостно. – Как вам кажется, сеньора? – обратилась она к Глории. – Справедливо ли оно?

Глория вздохнула и бросила на Ронана странный взгляд – я же говорила, читалось в нем, я тебя предупреждала, глупый мальчишка, что стоит быть осторожнее с просьбами к кому-то вроде нее.

– Вполне справедливо, Ваше Высочество, – отозвалась Глория, улыбаясь, но только губами. – Хотя и кажется мне несколько… насильственным.

– А я вижу здесь лишь хорошую сделку. Герр Охотник получит богатую хорошенькую невесту, а леди Флоренс Найтингейл – верного защитника, который точно будет соблюдать условия их договора. И никто не пострадает. Ни он и его карьера, ни она и ее права, ни порядки в стране. Что думаете вы, Ронан Макаллан, Черный ловец? Устроит ли вас такое решение? Я в таком случае буду рада исполнить роль… доброй тетушки-колдуньи для невесты. Кому-то другому я бы оплатила платье и украшения, а для Флоренс сделаю так, чтобы ее случайный проступок как можно скорее перестал иметь для нее любые последствия. На бумаге и в умах общества.

Она улыбалась, словно проказливая девчонка, совсем как летом, когда наблюдала из своего шатра, как фрейлины работают в саду. Делают то, что она приказала им делать.

– Нет, Ваше Высочество, – честно сказал Ронан. – И леди Найтингейл, боюсь, оно тоже может не устроить.

Принцесса пожала плечами:

– Что же… У вас есть время подумать. Если не найдете решения лучше, вы знаете, где меня искать.

Глава 5

Бенджамин Силбер любил свою семью. Очень, по-настоящему, и потому все было так сложно. Он любил леди Кессиди, хотя порой невыносимо хотелось сказать ей, что чудодейственными маслами от головной боли пустоту душевную не излечить. Он любил Матильду и знал, что в глубине души она просто боится людей. Он очень любил Дженни, которую порой стоило бы спускать с небес на землю и щелкать по носу. И он любил кузину Флоренс и переживал, как это наивное дитя сможет выжить в сложном, жестоком мире за пределами дома Силберов и пансиона.

И отца он тоже любил: за долгие годы взаимного молчания увидел в нем кого-то большего, чем еще одного закостеневшего, циничного богача из историй мистера Чарльза.

Поэтому, когда все случилось, когда малышка Флоренс натворила дел – Бенджамин не верил, что она могла бы убить кого-то намеренно, она даже ос, утонувших в варенье, и тех жалела! – и особняк Силберов накрыло тревожное, тягостное, чреватое бурей молчание, Бенджамин поступил так же, как делал раньше.

Он сбежал из дома.