Черная невеста

Голос его был спокоен, а взгляд строг. Флоренс поспешила кивнуть и произнести какую-то любезность, прежде чем раствориться в толпе.

Стоило поискать Бенджамина и держаться поближе к нему, но ее перехватила леди Кессиди – и случилась утомительная череда приветствий, узнаваний и пустых разговоров, так что Флоренс очнулась только у стола, когда слуга отодвигал для нее стул, а напротив, наискосок, прямо за невысоким канделябром на пять свечей, сияли медовые кудри лорда Дугласа.

Лорд Маккензи сидел рядом с лордом Силбером, и со своего места Флоренс могла хорошо его рассмотреть: спина такая прямая, словно палку проглотил, брови нахмурены, голова повернута в сторону дядюшки, который что-то говорил. Когда слуга нечаянно задел его острый локоть, выпирающий вбок, лорд Маккензи скривился от неприязни, но промолчал, разглядывая содержимое тарелки перед собой с таким видом, будто ему предложили собачье кушанье вместо сочной утиной грудки в ягодном соусе.

Флоренс отвернулась и осмотрелась, стараясь не бросать лишних взглядов на лорда Дугласа. Пухлая дама слева – кажется, леди Тулли – переговаривалась с другим соседом. Ее духи пахли чем-то почти приторным, но приятным, а речь то и дело перемежалась вспышками смеха.

Место справа пустовало. Флоренс разглядела имя на карточке – «Эдвард Милле» – и удивилась тому, что оно незнакомо. Точнее, знакомо, но очень смутно и никаких ассоциаций не вызывает.

Леди Кессиди вряд ли ошиблась бы при рассадке. И если цель этого ужина – познакомить их с лордом Маккензи, чтобы тот оценил невесту, то почему он сидит почти на другом конце стола?

Флоренс снова повернулась в ту сторону, где сидели дядюшка с компаньоном, и поймала строгий, острый взгляд. Лорд Маккензи смотрел прямо на нее, лицо его было бесстрастно-скучающим.

– Прошу прощения, леди, – тихий голос раздался совсем рядом. – Кажется, мы сидим вместе, но не представлены.

Флоренс обернулась, леди Тулли обернулась вместе с ней.

Молодой мужчина в ладно сидящем костюме цвета темной охры застыл с выражением легкой растерянности на красивом, открытом лице. Он смотрел на Флоренс и улыбался так, словно сожалел, что чем-то ее обидел.

Флоренс тоже растерялась: и от самой ситуации – она судорожно пыталась вспомнить, как следует поступить, но голова вдруг опустела, – и от взгляда, который, в отличие от острых иголок лорда Маккензи, лучился теплотой. Пухлая леди Тулли неожиданно пришла на помощь:

– Ох, Эдвард, дорогой! – Она всплеснула руками, отчего ленты на ее перчатках взвились. – Позволь исправить эту неловкость! Мисс Голдфинч, племянница хозяина этого дома. – Она дождалась, пока Флоренс найдет в себе силы вежливо кивнуть. – Флоренс, милочка, рада представить вам сэра Эдварда, Эдварда Милле, сына моей доброй подруги Имоджены и очень славного мальчика.

Сэр Эдвард смущенно отвел взгляд, буквально на секунду, потому что в его глазах плескалось веселье. Он широко улыбнулся, поклонился Флоренс, поблагодарил леди Тулли и лишь после этого занял свое место.

На рукавах сюртука блеснули тонкие нити золотой вышивки. Флоренс почувствовала, как к запаху вина, соусов и духов леди Тулли примешивается благородный аромат дорогого мужского парфюма – пахло сандалом и теплым деревом.

Флоренс смутилась еще больше.

Лорд Силбер встал и что-то сказал, подняв бокал, – его слов было не различить, потому что леди Тулли продолжала говорить что-то сэру Эдварду громким шепотом, а в висках Флоренс стучала от волнения кровь, – и ужин начался.

Флоренс очень хотела есть, но сейчас, в присутствии нескольких десятков полузнакомых людей, почувствовала страшное смущение. Серебряные приборы жгли руки холодом и были тяжелыми, а от одной мысли, что нужно поднести кусочек блюда ко рту и прожевать, челюсти сводило. Флоренс заставила себя выпрямить спину, прикрыть глаза и сделать два-три глубоких вдоха. Это просто страх, напомнила она себе, он пройдет. Главное – не дать ему власти над собой. Лекарство работает – оно всегда работало, – и бояться нечего.

– Так в каком пансионе вы были, дорогая? – Ласковый голос леди Тулли стал соломинкой, за которую можно было ухватиться.

И Флоренс ухватилась.

– Пансион Святой Марты. – Она повернулась к соседке по столу. – Я появлялась в городе на праздниках и каникулах, но…

– Но были слишком юны, чтобы показывать вас свету. – Леди Тулли понимающе закивала и добавила, обращаясь уже к сэру Эдварду: – Оливер Силбер коварно скрывал от нас всех настоящее сокровище! – произнесла она заговорщическим шепотом. – Но ничего, милая, впереди еще половина лета и целая осень, надышитесь свежим воздухом, а там и зима! Праздник Перехода, коньки и…

Она говорила что-то еще, обещая развлечения и яркую жизнь, но Флоренс потеряла нить разговора, совершенно бессмысленного, и рассеянно огляделась. Леди Тулли, видимо, хотела ее приободрить, но получилось наоборот: она лишь напомнила, что времени у Флоренс не очень много, свобода закончится в день ее совершеннолетия, так толком и не начавшись.