Черная пятница

– Нет, а вы, как я понимаю, тарелку жевали… – Джекобс сделал глубокий вдох, но пообещал себе дослушать историю мистера Моргана до конца.

– Давайте я все по порядку, – мистер Морган выставил вперед ладони. – Проснулся в тот день от чувствительных тычков в спину. Один глаз приоткрыл – Марго передо мной, но уже в ином расположении духа. Спросила: «Головка не болит? Слабенький ты мой… Разок тебя к стеночке приперла, и все? Сразу к бутылке? Ладно, вставай, ужинать будем». Я на жену, как кролик на удава, смотрел, даже не моргал. А в голове, знаете ли, сразу полная ясность-трезвость. И главное, понимал, что случившееся утром мне не привиделось. Поднялся с дивана, как робот, и за женой на кухню, ать-два. А там уже стол накрыт. На тарелках бифштекс, салфетки, приборы, бутылка красного вина… «Видишь, какой тебе ужин приготовила? Думала, посидим, спокойно все обсудим, о нашей дальнейшей жизни поговорим, – продолжала издеваться Марго. – Да ты садись, поешь, пить не заставляю…» И опять та зверская улыбочка у неё на лице проявилась. Я спорить не стал, сел, подвязал салфетку и потянулся за вилкой. И вдруг она нахмурилась: «А что это ты руки не помыл? У не моющих руки перед едой они к тарелкам липнут…» Тут я увидел, как тарелка с бифштексом сама придвинулась ближе ко мне, сбросила на пол бифштекс, подпрыгнула и к ладони прилипла… Что чувствовал в тот момент, словами не передать, но волосы на всем теле шевелились. А жена голову набок слегка склонила и продолжила: «А знаешь, чем теперь эту тарелку оторвать можно? Зубами…» И тут я почувствовал внутри небывалый голод, такой, когда стальной прут готов перемолоть, не то что какое-то стекло… Вцепился в тарелку всей челюстью, даже боли от осколков во рту не было. Только соленый вкус крови неприятным показался. А моя Марго стояла и молча смотрела, как я тарелку за обе щеки уплетаю. Когда все закончилось, не увидел на кухне ни тарелок, ни бифштексов, ни вина. И жена снова куда-то пропала… Только странно как-то вышло, все привиделось, а язык и десны порезаны… Короче, испугался я страшно, нашел в записной книжке ваш телефон, рекомендованный когда-то знакомыми, и утром сюда…

– Занимательный рассказ, мистер Морган… Сплошная мистика. Но смущает небольшая деталь: алкоголь. До изложенных вами событий и после…

– Док, неужели вы подумали? Если не верите, язык покажу… – от возмущения мистер Морган не смог договорить.

– Подумал, подумал! О «белочке». Знаете, такое милое животное с пушистым хвостом, орехи страсть как любит, а иногда просто обожает в гости к злоупотребляющим алкоголем заходить! Прямо с ветки! Прыг, и в дом! Да-да… А язык можно и без магии порезать… Морган, вам не психоаналитик нужен, а психиатр-нарколог.

Теперь уже мистер Морган ошарашенно смотрел на доктора:

– Я не душевнобольной, доктор, просто не понимаю, что со мной творится и каковы последствия этого. Думал найти ответы здесь, но ошибся! Здесь предлагают билет в один конец… – Мистер Морган медленно встал с кресла и, не глядя на доктора, подошел к двери кабинета. На пороге он все же оглянулся:

– Знаете, док, я оплатил три сеанса вперед, поэтому оставьте за два несостоявшихся деньги себе. Возможно, вам или вашим близким когда-нибудь понадобится лечение, а оно у нас дорогое.

Джекобс хотел возразить, что не нуждается в подачках от сомнительных типов, но мистер Морган уже закрыл дверь.

Доктор подбежал к окну и увидел долговязую, быстро удалявшуюся в сторону старой ратуши фигуру мистера Моргана. В этот момент дверь кабинета открылась.

– Добрый день, доктор! – аромат удивительно легкого парфюма на секунду опередил элегантную даму в коротком сером пальто и маленькой черной шляпке, почти не скрывающей крупных золотых локонов. Гостья с любопытством осмотрела кабинет, слегка задержав взгляд на картинах абстрактного содержания. – А у вас на редкость уютно, Джекобс. Обстановочка располагает к задушевным беседам.

– Как будто вы здесь впервые, миссис Морган… – Джекобс сделал приглашающий жест.

– Увы, в прошлый раз не все успела разглядеть… – блондинка подошла к столу, провела по нему пальцем тонкой руки, затянутой в серебристую перчатку, словно стирая с гладкой дубовой поверхности несуществующую пыль. Рядом с кипой исписанных ровным почерком листов стояла пузатая стеклянная чернильница. Миссис Морган приподняла ее и тут же поставила обратно.

– Не испачкайтесь, чернильные пятна сложно выводимы, – предостерег Джекобс, возвращаясь на рабочее место.

– Свое сложное пятно я почти вывела, док, – миссис Морган чуть скривила тонкие губы. – У меня есть главное правило – не позволять вытирать о себя ноги. Никому и никогда. Гены, знаете ли, непростые: включают при необходимости защитный механизм… – При этих словах Джекобс увидел чернильницу, быстро скользнувшую на край стола и вылившую содержимое прямо на брюки. Дорогие брюки, за две тысячи монет… Доктор вдруг понял, что полностью обездвижен. По спине потекли струйки ледяного пота.