Черная повесть

– Ну и что? – возразил я. – Наши рюкзаки-то целы.

«Дай Бог, чтобы они были целы, – пронеслось у меня в голове. – Ведь они могли упасть куда угодно. Хорошо, если они валяются на земле. А если они попали в болото, или болтаются на макушках деревьев? Как их тогда оттуда достать?»

Вслух я этого не произнёс. Но по тому, как нахмурился лоб Юли, я понял, что похожие мысли посетили и её.

Некоторое время мы сидели молча, занимаясь только тем, что отмахивались от назойливой мошкары. Вокруг стояла тишина. Лишь ветви деревьев негромко шелестели на ветру. Вдруг над нашими головами раздался какой-то частый стук, напоминавший барабанную дробь. Мы вздрогнули и подняли головы.

– Это всего-навсего дятел, – облегчённо произнёс я.

В другое время мы, может быть, от всей души бы и полюбовались этим забавным представителем лесной фауны, который своей красной шапочкой походил на ватиканского епископа, но сейчас нам было не до этого. У нас осталось слишком мало душевных сил, чтобы проявлять эмоции по поводу красоты природы. Кроме этого, нас беспокоило небо. Грозовые облака кучковались всё теснее и теснее, обещая обрушить на землю весь накопившийся в них заряд. В небольшом пространстве между ними, сквозь которое ещё проглядывала голубизна, показалась маленькая точка, которая двигалась и прочерчивала за собой длинную перистую полосу.

– Самолёт, – мечтательно протянула Патрушева. – Вот бы сейчас оказаться в нём и полететь домой.

После этого в её голосе проявились нотки истерики.

– Ведь мы же ему говорили, что не стоит лететь! А он: всё нормально, доставлю в целости и сохранности! Доставил!

Я ничего не ответил на эту относящуюся к Николаю тираду, давая понять, что не желаю заниматься поиском виноватых. Что случилось – то случилось. Нужно жить настоящим, а не возвращать свои мысли в прошлое, которое всё равно уже не изменить.

Так мы просидели ещё где-то час, изредка перебрасываясь короткими репликами. Наши спутники не появлялись. Стало потихоньку смеркаться. Небо полностью заволокло тучами. Ветер стал прохладнее и заметно усилился.

– Ну, где же они есть? – нервно проговорила Юля.

Я сложил ладони трубочкой у рта и громко крикнул:

– Сергей! Ребята!

Никто не отозвался.

– Может, пойдём к вертолёту? – предложил я. – Пока совсем не стемнело и дым ещё виден. Искать нас в любом случае начнут там.

– Пошли, – согласилась Патрушева.

Я взял её за руку и помог подняться. Лицо Юли исказила гримаса боли. Я подставил ей плечо, хотя мне и самому было нелегко идти. Она опёрлась об него, обхватила меня рукой, и мы медленно побрели к месту катастрофы. Ветер толкал нас в спину, словно пытаясь нам помочь.

Патрушева шла молча, но губы её при этом постоянно шевелились. Сначала мне показалось, что она молится. Меня это удивило, ибо религиозность была ей как-то не свойственна. Но затем, по выражению её губ, я понял, что она просто считает шаги.

Сделав пятнадцать шагов, Юля предложила отдохнуть.

– Такое чувство, будто меня посадили на кол, – мрачно пошутила она, потирая спину. – Может, это перелом позвоночника?

– Да нет, что ты, – постарался успокоить её я. – При переломе позвоночника ты бы вообще не смогла подняться. Скорее всего, это просто сильный ушиб.

Произнося ободряющие слова в адрес своей спутницы, я одновременно пытался успокоить и себя. Ведь мною тоже владело беспокойство. Оно касалось моей не прекращавшей ныть ноги.

«Нужно расслабиться, – мысленно внушал себе я, – и перестать думать об этой боли. Если на неё не обращать внимания, она утихнет сама собой».

Мы, не спеша, продолжили свой путь, попеременно делая краткие остановки. Во время одной из них я заметил, что Юля пристально вглядывается куда-то в сторону. Я повернул голову в том направлении, но ничего, кроме деревьев, не заметил.

– Что там? – поинтересовался я.

– По-моему, там что-то есть, – сказала Патрушева. – Видишь вон, чёрное?

Я пригляделся повнимательнее. И точно. Вдали, метрах в пятидесяти от нас, действительно что-то чернело. Сначала я подумал, что это всего-навсего обычный валежник. Но потом до меня дошло, что валежник не может иметь такие правильные геометрические формы, какие имел замеченный нами объект. Не исключено, что это была какая-то искусственная постройка.

Меня охватила растерянность. С одной стороны, мне хотелось побыстрее дойти до вертолёта. А с другой, тянуло выяснить, что это там стоит? Я мысленно метался от первого ко второму, не зная, к чему прислушаться. В конце концов, верх одержало любопытство.

– Побудь пока здесь, – попросил я Юлю. – А я пойду взгляну, что там такое.

– А может не надо? – испуганно прошептала она, и я ощутил, как её пальцы крепко вцепились в меня. – Может, лучше давай подождём ребят?

– Я не буду близко подходить, – пообещал я. – Я просто посмотрю со стороны, и всё.

– Мне страшно, – призналась Патрушева.

– Да хватит тебе, – укоризненно бросил я. – Знаешь такую пословицу: «У страха глаза велики»?

Я помог своей спутнице сесть на землю, ибо стоять ей было тяжеловато, и, прихрамывая, зашагал навстречу неизвестности.