Черная повесть

Как ни силён был владевший мною страх, реплика Патрушевой задела моё самолюбие. Мне страшно не хотелось выглядеть в её глазах трусом. Скажу более, я горел желанием произвести на неё впечатление своей храбростью и решительностью. И похоже, для этого наступил идеальный момент.

«Что с тобой происходит, дружок? – спросил я себя. – Ты явно не в порядке».

Я действительно был не в порядке. Со мной и в самом деле происходило что-то странное. Юля вдруг стала мне небезразлична. Мне мучительно хотелось видеть в её глазах обожание.

– Что ж, правильнее всего будет тянуть жребий, – предложил Тагеров. – Если ни у кого не хватает духу, ничего другого больше не остаётся. Дайте кто-нибудь спички.

– Оставь спички в покое, – решительно произнёс я. – Их мало, они нам ещё пригодятся. Я сам схожу за топором.

– Ну, слава Богу, – пробормотала Патрушева. – Хоть один настоящий мужик нашёлся.

Её слова придали мне воодушевление. Я распахнул дверь и вышел из избушки. На меня тут же дохнуло ночной сыростью. Очутившись за порогом, я остановился и стал нервно вглядываться вдаль.

Мрак! Проклятый мрак! Когда он окружает тебя со всех сторон, чувствуешь себя, словно замурованным. Стоявшие вокруг деревья казались мне чудовищами, обступившими домик плотным кольцом и кровожадно раскинувшими свои ветви-лапы. Стрекот насекомых представлялся мне зловещим хором падальных жуков и могильных червей, собравшихся в предвкушении сытного пиршества. Даже воздух перестал мне казаться воздухом. Мне чудилось, что это – ядовитый газ, от которого я вот-вот задохнусь.

Я резко крутанул головой, стремясь выбросить из неё всю эту чушь. Так и в самом деле можно свести себя с ума. Я сжал зубы и, стараясь смотреть только вперёд, сделал пять шагов по направлению к хорошо просматривавшимся при лунном свете остаткам костра. Топор лежал на земле. Я нагнулся, взял его в руки и поглядел по сторонам. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то пристально наблюдает. Я развернулся и, не переставая оглядываться, спешно зашагал обратно к избушке. Когда за мной закрылась дверь, я облегчённо перевёл дух. Моё сердце билось столь часто, что, казалось, было готово выпрыгнуть из груди.

Алан сразу же попытался забрать у меня топор, но я его отстранил. Топор принёс я, значит и распоряжаться им буду тоже я. Тагеров перестал вызывать у меня доверие. Если человек испугался выйти ночью на улицу, какие бы обстоятельства этому не сопутствовали, где гарантия, что в самый ответственный момент его снова не охватит растерянность?

Впрочем, Алан не стал особо настаивать, и занялся разбитой керосиновой лампой, которая валялась на полу у окна. Повертев её в руках и немного с ней повозившись, он в сердцах отбросил её в сторону, сопроводив свои действия кратким и лаконичным: «Хана!».

В домике снова установилась тишина.

– Кто-нибудь скажет, сколько время? – спросила Юля.

Тагеров щёлкнул зажигалкой. Я невольно бросил на него взгляд и поразился произошедшей в нём резкой перемене. От былой бравады не осталось и следа. В его глазах поселилась паника, а выражение лица стало каким-то беспомощным, даже робким.

– Три часа ночи, – сообщил Алан.

Лиля тяжело вздохнула:

– Скорей бы уж утро.

Она немного помолчала и снова обратилась к нам:

– Ребята, а вы помните, что вчера Вишняков рассказывал о Снежном Человеке?

– Помним. Как не помнить? – ответил я. – Я когда эту рожу в окне увидел, у меня первая мысль была про него.

– Вот-вот, и я про то же, – сказала Ширшова. – Может это действительно он и есть? Может все эти рассказы – не выдумка, а чистая правда?

– От неверия до почитания – один шаг, – проворчал Тагеров.

– А по-моему, это не Снежный Человек, – проговорила Патрушева.

– Почему ты так считаешь?

– Потому, что он на него не похож. Всем известно, что Снежный Человек – это огромная человекообразная обезьяна. А в той физиономии, которую мы видели, ничего обезьяньего не было. Глаза, нос, рот – точно такие же, как у людей. Если бы не шерсть и не чёрный цвет, я бы не сомневалась, что в наше окно заглянул самый обычный человек.

– А ты, что, так хорошо успела его рассмотреть?

– Хорошо – не хорошо, но за те секунды, что я его видела, он отпечатался в моей памяти довольно отчётливо.

Я мысленно сопоставил описание Юли с тем, что наблюдал сам, и не обнаружил никаких различий.

– Конечно, если бы Лю Ку Тан не выронил лампу, можно было бы рассмотреть его и получше, – заметил Алан.

– Ты уверен, что ты бы её не выронил? – парировал я. – Полчаса назад кто-то даже на улицу боялся выйти, и предлагал определить это по жребию.

Тагеров сконфуженно кашлянул.

– Да я просто говорю, – стал оправдываться он.

Нашей перепалке не дала развиться Лиля.

– Короче, – обратилась она к подруге, – ты сопоставила то, что мы видели, с тем, что изображают на картинках. Но, по-моему, никто ещё толком не знает, как точно выглядит Снежный Человек. Картинки – это ведь не фотографии. А фотографий его нет.