Черная Призма

– Единственный черный гвардеец из Кровавого Леса, потрясающий боец, бихром, почти полихром, возможно, самый быстрый извлекатель на Яшмах. А что?

Новый генерал сказал:

– Она в плену у короля Гарадула. Призма в этом не сознается, но я знаю, что это доведет его до безумия. Он очень переживает за нее. Я сомневаюсь, что ее возможно будет освободить при тех ограниченных средствах, что у меня есть, но я намерен узнать все, что смогу, если есть какая-то надежда.

И как раз в этот момент зародилась тупая, безумная, невозможная идея.

Глава 62

– Кип, подъем, – послышался голос.

Обычно Кип спал крепко, но при звуках этого голоса сразу же сел.

– Владыка Призма? – заморгал он. Казалось, он всего десять минут как заснул.

– Одевайся, – сказал Гэвин. – Мы собираемся пройтись. – Он повернулся к командиру Железному Кулаку, стоящему у двери: – Ты приглашен.

На лице Железного Кулака сверкнула улыбка, заметная лишь потому, что его зубы казались ослепительно белыми на фоне эбеновой кожи. Он все равно пошел бы с ними.

Кип натянул одежду. Через пару минут они уже шли по улицам Гарристона, и Кип снова зевал по сторонам, все еще несколько ошеломленный пребыванием в городе такого размера, хотя он и в подметки не годился Яшмам. Архитектура, естественно, состояла не из одних высоких минаретов. Здания, как и дома, были прямоугольными, с плоскими крышами, где люди могли отдыхать вечерами или спать невыносимо жаркими ночами. Даже при ветре с моря тут было жарко и душно. Но здешние дома были не полностью из камня, как в Ректоне. Часто каменные блоки перемежались кирпичами или балками из древесины финиковой пальмы, и все это скреплялось гипсовым раствором. Даже побелка, помогавшая охлаждать дома и защищавшая кирпич и известку от солнца, была наложена кое-как. Однако дома были высотой в три-четыре этажа. В Ректоне очень немногие дома имели три этажа. Люди на улицах казались грязными и повсюду валялся мусор.

Гэвин, как заметил Кип, был в поношенном выцветшем плаще с единственной пуговицей у горла. Скрывал, кто он? Действительно, командир Железный Кулак привлекал куда больше взглядов, чем Кип или Гэвин.

– Эй, Железный Кулак, а не мог бы ты не так выде… – начал было Гэвин, затем смерил Железного Кулака взглядом снизу вверх, запрокинув голову, чтобы охватить взглядом этого громадного, мускулистого человека.

– Ладно.

Кип улыбнулся.

– А куда мы идем? – спросил он.

– Увидишь, – ответил Гэвин. – Как твои уроки?

– Не знаю, считается ли уроками то, что я уже усвоил, – сказал Кип. Он скривился. – Лив едва начала объяснять, как зависимость извлекателя от воли помогает появиться куче опасных людей, когда вошел ее отец.

– Что она сказала?

– Да ничего. Я по сути и не понял, а она не успела объяснить.

Гэвин свернул в переулок, чтобы обойти людные улицы вокруг водяного рынка.

– Очень немногие мужчины являются суперхроматами, Кип. Даже я не суперхромат, хотя им был Дазен, так что, похоже, это у нас в крови есть. Если ты хочешь создать что-то долговечное, ты должен тянуть из середины своего рабочего спектра. Хочешь создать синий меч, который продержится много лет? Конечно же, он должен быть совершенным, и тебе придется держать его подальше от света, но это другой вопрос. Поскольку мужчины за немногими исключениями такого сделать не могут – не могут вытягивать Свет из самой середины спектра, не прятать меч от света, очевидно. В общем, как бы это сказать, если хочешь создать что-то постоянное, приходится прилагать волю. Звучит вроде как добавить мяса в жаркое, ммм? Я редко учу, понятное дело. Дай-ка попробую вот что. – Гэвин словно совершенно не обращал внимания на темные закоулки, которыми они проходили, и на жадные взгляды, следящие за ними. Но как только эти жадные взгляды касались Железного Кулака, люди спешно находили другой предмет для внимания.

– Каждый раз, когда ты чертишь, ты используешь волю. Ты должен решить, что нечто совершенно невероятное, странное, неестественное должно произойти и собираешься это сделать. Другими словами, ты решаешь сотворить магию. Теперь чем более она странная, тем сложнее поверить, что ты действительно можешь это сделать. Или, иначе говоря, тем больше воли это требует. Ты меня понимаешь?

– Пока смысл есть, – ответил Кип.

– Хорошо. Теперь синий меч. – Гэвин выпростал руку из-под плаща. Его рука была вся синей, и пока Кип смотрел, в ней появился синий люксин. Он стал желеобразным, затвердел, застыл в форме синего клинка. Гэвин протянул его Кипу.

Кип взял его, чувствуя себя неуверенно, пока они проходили перекресток с другим переулком, и держал клинок так, будто шел к своему предназначению.

– Ух! – сказал он, затем ощутил, что рукоять стала скользкой. Мгновением позже клинок потек, сломался у рукояти под собственным весом и разбрызгался по грязной брусчатке. Последовало легкое синее мерцание, а потом не осталось ничего, кроме синей пыли. То же самое случилось мгновением позже с рукоятью меча, после которой тоже осталась эта зернистая синяя пыль.

– Что это за пыль? – спросил Кип.