Черная Призма

Люди расступались перед Железным Кулаком, и Кип следовал за ним, стараясь не налететь ни на кого, озираясь по сторонам. Здесь были люди в куфьях, как Железный Кулак, но также в ярких одеждах в клетку. Здесь были аташийцы со своими впечатляющими бородами: бусины, косички вперемежку с незаплетенными прядями и снова бусины и косички. Илитийки в многослойных платьях и туфлях почти как ходули, от чего они становились на целую ладонь выше. Мешанина цветов повсюду. Все цвета радуги во всевозможных сочетаниях. Железный Кулак с усмешкой обернулся к Кипу.

– А эти солдаты у ворот, – сказал Кип, пытаясь отвлечь внимание Железного Кулака от вида своей неотесанности. – Это же не ваши?

– Нет, – ответил Железный Кулак.

– Но они вас узнали, а вы их нет, а они и вправду обалдели, увидев вас.

Железный Кулак нахмурился, глядя на Кипа.

– Напомни, сколько тебе лет?

– Пят…

– Они назвали меня «командир», – сказал Железный Кулак. Словно это объясняло все. Он хмыкнул, когда Кип суетливо пристроился рядом. – Ты же гений. Объясни, – сказал он.

Гений? Да я никогда не прикидывался таким. Но это отвлекло его.

Это было испытание. Вообще, Железный Кулак постоянно испытывал его, как теперь понял Кип. Посадить его на руль было испытанием, чтобы посмотреть, что он будет делать, как быстро сообразит и не остолбенеет ли. Кип даже не был уверен, насколько хорошо он справился.

Железный Кулак был командиром. Тем самым командиром. О! Ох, мамочки.

– Ведь в Черной Гвардии только один отряд? – спросил Кип.

Как и в большинстве случаев, эмоция промелькнула на лице Железного Кулака и быстро угасла: сначала его белки вокруг темных радужек показались полностью, затем легкая усмешка.

– Неплохо с учетом очевидного намека, полагаю.

– Значит, вы единственный командир самого элитного подразделения Хромерии. То есть вы генерал или что-то вроде?

– Что-то вроде.

– О, – сказал Кип. – Значит, я, наверное, должен бояться вас куда сильнее, чем сейчас, да?

Железный Кулак рассмеялся:

– Нет, думаю, нынешнего страха вполне хватит. – Он осклабился.

– А что вы делали в наряде на той скале?

– Это немножко больше, чем скала.

В нынешних обстоятельствах это имело смысл. Черная Гвардия должна была защищать самых важных людей Хромерии, а тайный ход такое дело, за которым надо следить самому.

– И все же, – сказал Кип.

Они вышли на более широкую дорогу, и Железный Кулак – командир Железный Кулак – свернул на нее, зашагал на запад, в противоположном основному движению направлении. Он вздохнул:

– Не каждый хочет такого назначения, так что порой туда посылают в наказание. Скажем так, я недавно раздосадовал Белую.

– Или это прикрытие для проверки содержания туннеля, – спокойно сказал Кип.

– За исключением того, что этот туннель… просто туннель. Не усложняй дела сверх нужды, малыш Гайл.

Да?

– О!

Железный Кулак мог проверить туннель и со стороны Хромерии. Ему не было нужды плыть ради этого на остров. Вот тебе и гений. Смущенный, Кип поспешил озвучить другой вопрос и задал тот, который, как он знал, задавать не следовало бы:

– Так чем вы ее рассердили? То есть Белую.

Железный Кулак обогнул домик с покрытым патиной медным куполом, отпер дверь и велел Кипу войти.

– На кухне сыр и оливки. Отхожее место слева. Постель прямо по коридору. Не выходить, пока я не приду за тобой на рассвете.

– Но мы ведь не стали ждать и пошли по этим громадным волнам, я… я думал, что мы прямо в Хромерию…

– Я прямо в Хромерию.

– А я тут весь день проторчу?

– Когда увидишь, что тебе предстоит сделать завтра, будешь рад, что отдохнул. – Железный Кулак пошел к дверям.

– Но… что вы собираетесь делать?

– Я собираюсь вернуть благосклонность Белой.

Кип нахмурился, когда дверь закрылась. Послышался щелчок. Он был заперт.

– Отлично, – сказал он закрытой двери. – Просто сиди и жди. И буду я тут балду пинать.

Ворча, он пошел искать оливки и сыр. Через десять минут он уже спал.

Глава 33

Каррис проснулась под навесом из трех жердей и мужского плаща. Был не то закат, не то рассвет. Она предположила, что рассвет, из-за росы на земле. Проверила себя с солдатской тщательностью, пошевелив каждой конечностью и пальцем, пытаясь оценить способность двигаться, резко или вообще. Все пальцы – как на руках, так и на ногах – работали нормально, но весь левый бок болел. Каррис, наверное, не только врезалась в косяк торсом, но еще и приземлилась на левый бок, поскольку голень болела, колено болело, на бедре были царапины от гравия, грудь болела так, словно она была тренировочным мешком с опилками, который кто-то колотил несколько часов, а ее плечо – Оролам, ее плечо! Дышала она почти без боли, что давало надежду на то, что ребра не пострадали, и могла шевелить рукой, хотя от этого в глазах темнело.