Читаем Чёрная птица полностью

Война правды, да, не имеет смысла. В конечном итоге, правда всегда выходит на свет, словно луч солнца в темном небе. Я осознаю, что всегда должен быть в нужное время в нужном месте, готовый к действию, к изменениям, к новым возможностям. Не отказываться от предложений сразу, обдумать, но принимать решение быстро — это как мудрость старого дерева, которое готово уступить силе ветра, но остается прочным и стойким в своих корнях. Возможно, то, что мне предлагают сегодня, станет ключом к лучшему завтра, и стоит сделать первый шаг именно сегодня, даже если это шаг в неизвестность. Лучше сделать, хотя бы попытаться, чем не сделать и потом кусать локти от упущенных возможностей. Да, лучше быть в движении, чем оставаться на месте, замершим в своих сомнениях и страхах. И я не могу не согласиться с тем, что делать первый шаг в неизвестность — это и есть настоящая жизнь.

Не пытаться найти смысл там, где его нет или он слишком глубок — как освобождающий вздох после долгих и напряженных размышлений. Ведь иногда мы тратим бесценное время на бесплодные поиски, забывая жить и наслаждаться моментом.

Не тратить время на поиски, а потратить его на жизнь — это как призыв к осознанному и полному проживанию каждого мгновения. Вместо бесконечных блужданий и рассуждений, лучше живи и наслаждайся каждым вдохом этой жизни. Ведь именно сегодня, в этот момент, мы живем, и это значит, что каждый день, каждый час, каждая минута должны быть наполнены радостью, любовью и смыслом.

Не ради завтра мы живем, ради сегодня. Эта фраза стала для меня новым мантрой, напоминающей о важности проживания каждого момента, ценности каждой встречи и каждого переживания.

— «Пламя ярко ослепило мои глаза, сигарета начала тлеть, дым дурманит голову. Вонючий дождь, как же ты надоел ей-богу. Я бы, скорее всего, радовался тебе, если бы был влюблён и мы бы с моей половиной бесконечно бы смеялись, как идиоты под твоими холодными каплями, но… Тут слишком много «бы». А стало быть, все слишком сложно, дорогой мой дождь. Всё слишком сложно.».

Но не во всём и не всегда. Слишком нагнетать мне тоже не следовало. Моё «сложно» — оно такое терпкое, выдержанное, пахнет кожей и табаком. Изящное, красивое «сложно». Со своими артхаусными страданиями, со своим особенным саундтреком. Вот такое «сложно» — это заебись. Это ведь даже красиво.

Глава 3

Начинается этап чудесной жизни, ты среди родных душе людей. Радуйся, что клифт тебе по телу, и капуста ляшку славно жжёт.

Радость пронизывает мое существо, даруя мне бесконечное удовлетворение от простых, но таких драгоценных моментов жизни. Даже капелька холода или пикантность капусты, когда она касается моей кожи, становится причиной для радости и благодарности. Эти ощущения напоминают мне, что жизнь полна чудес и радостей, даже в самых мелких деталях. Каждый миг становится бесценным подарком, который я ценю и воспринимаю с открытым сердцем и радостью.

На улице, среди начала марта, встретил меня яркий лучистый день. Солнце ласково обволакивало мир своим тёплым светом, словно призывая всех окунуться в омут его золотых лучей. Странно было видеть такую яркость и тёплую погоду в начале марта, но я не могу сказать, что мне это не нравилось. Наоборот, я приветствовал этот неожиданный поворот природы и хотел только распростереться на траве и насладиться её прикосновением. В этот момент я ощущал, что солнце как будто проникало внутрь меня, заряжая энергией и светом. Я просто наслаждался этим ярким и тёплым днём, впитывая каждый момент, как будто это было что-то особенное, что не повторится снова и снова.

Утилизировал козявку с пальца, долой эти солёные штуковины. Но эквилибристика — это весьма страшно. Хотя эти размышления не имели непосредственного отношения к изначальной теме, я осознавал, что страх и неуверенность могут проникнуть в самые неожиданные сферы нашей жизни, внося свои теневые оттенки в наше существование.

Обратившись к мимо проходящему голубю, я задал ему вопрос о его мнении по этому поводу. В его неведении и беззаботности я увидел отражение того, что порой нам стоит научиться более легко относиться к жизни не обременять себя излишними тревогами.

Я уснул в одежде с телефоном в руках. Проснувшись, я разблокировал телефон, а там — недописанная история, полная какой-то полной дичи. Зачем-то я писал про козявки, забавненько. Все это казалось таким абсурдом, но в то же время идея как-то привлекала меня. Я задумался о том, что может быть скрыто за этими странными записями. Что, если за этой чепухой кроется что-то большее, что-то, что я могу использовать в своей истории?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное