Черная смерть

— Вот, профессор, — воскликнул Бутовский, — и вы находите, что надо заставить богачей раскошелиться и помочь беднякам. А наш уважаемый студент Громашевский высмеял меня, когда подал эту мысль.

— Громашевский прав.

— Да?!

— Представьте, да!

Вошла Беатриса Михайловна Паллон. Заболотный поднялся ей навстречу.

— Узнаете, доктор, кто это? профессор вытащил из конверта фотографию и показал ей.

— Ян Гуй!

Заболотный вложил фотографию в конверт и извлек оттуда письмо.

— Это он сам пишет. Это его каракули! — с гордостью сказал профессор.

Бутовский ясно представил себе большую семью Заболотного за круглым столом. В Петербурге теперь три часа дня. Студенты, гимназисты и маленький Ян Гуй уплетают украинский борщ, а жена профессора Людмила Владиславовна с любовью смотрит на своих питомцев.

XXII

Паллон и Бутовский стояли у подножия сопки.

Вдруг словно из-под земли появился запыхавшийся Исаев в новой форме студента Военно-медицинской академии. Он лукаво улыбнулся:

— Вы тут наслаждаетесь, а профессор просит вас сейчас же пожаловать к нему. Он едет в Мукден на международную противочумную конференцию и… вероятно, вас возьмет с собой…

Все это он выпалил залпом. Бутовский спросил:

— Откуда вы знаете?

— Так полагаю. Пока!

Паллон и Бутовский переглянулись и направились в город.

В центре города было оживленно. Около гостиницы «Гранд Отель» стояла вереница экипажей.

— Говорят, — сказал Бутовский, разглядывая экипажи, — после того как в этой гостинице умер французский врач доктор Мени, в ней была произведена дезинфекция. помещение заново отремонтировали, но, несмотря На это, никто не решался не только останавливаться в ней, но даже заходить в имеющийся при ней роскошный ресторан. А сейчас посмотри что делается: русские купцы и разного рода иностранные негоцианты снова наводнили город. И уж, конечно, поднимают бокалы за победу над чумой, а Беляева, Лебедеву, Михеля, Мамонтова и Аню Снежкову и не помянут даже…

Заболотный радушно встретил гостей.

— Ну, доктор, — сказал он Паллон, — могу вас порадовать. Впрочем, вас тоже, — он взглянул на Бутовского. — Едем! Перед нами — Мукден, и на международном симпозиуме мы дадим бой. Нас, конечно, спросят: «Так в чем же, уважаемые, начало чумы? Как поживают ваши безобидные тарбаганчики? Что вы теперь скажете, уважаемые?» Да, пока мы эту гипотезу не подтвердили бактериологически, сомнения будут, но мы должны довести дело до конца!

XXIII

Мукден. В конференц-зале собрались ученые, имена которых увековечила история медицины. Тут был и японец Китазато, открывший возбудителя чумы, и американец Стронг, и англичанин Петри.

Заболотный выступал первым. Иностранные корреспонденты наперебой старались получить у него интервью. Заболотный медленно продвигался к своему месту, стараясь избавиться от наседавших со всех сторон представителей прессы.

И все же одному из журналистов удалось задать ему вопрос:

— Прошу прощения: ваша версия о тарбаганах подтвердилась?

Заболотный поглядел на него:

— Чем могу объяснить ваш интерес?

— Нас это интересует с точки зрения…

— …Пушного промысла? Вас лично, как я понимаю?

— Совершенно верно! — с любезной улыбкой ответил журналист. — Я представляю также и интересы экспертов на пушной ярмарке.

— Должен разочаровать вас: да. именно тарбаганы И вы услышите об этом.

И Заболотный прошел к трибуне. Он начал сразу ж-развивать свою гипотезу о связи «тарбаганьей болезни» на Дальнем Востоке с чумой, которой болеют люди.

Профессор Китазато крикнул с места:

— А крысы! Вы забыли о крысах?

Если бы эту реплику бросил кто-нибудь другой, а не Шибасабуро Китазато, которого Заболотный уважал, то он, вероятно, ответил бы- «Дайте мне закончить мою мысль». Но ему он ответил:

— Я вовсе не отвергаю роль крыс в переносе чумы, коллега.

Заболотный воздал должное французскому врачу-бактериологу Иерсену и русскому ученому Николаю Федоровичу Гамалею, которые установили — один в Гонконге, другой в Одессе, — что крысы носят в себе чуму. Он напомнил об эпидемиях чумы в Гонконге в 1894 году и в Одессе в 1902 году, которые были вызваны крысами, завезенными туда на морских судах. В 1901 году тем же путем чума была завезена в Батуми и некоторые другие южные порты России.

— Многочисленные наблюдения, — продолжал Заболотный, — как экспериментальные, так и в естественной обстановке, показали, что самыми активными передатчиками чумы являются блохи, обитающие в огромном количестве на крысах. Переселяясь с одного грызуна на другого, они разносят чумные бактерии и время от времени создают эпизоотии среди крыс. Но в Харбине никакой эпизоотии среди крыс не было — ни в прошлом году, ни в нынешнем… Есть еще одни вид чумы, которую распространяют не крысы, а дикие грызуны. Такая чума может угрожать человеку лишь тогда, когда он вступает на территорию, населенную этими грызунами. Смею утверждать, что чуму в Маньчжурии, Монголии и Забайкалье распространяют больные тарбаганы…

Эти слова вызвали шум в зале.