Черная стая(СИ)

-- Клара, вы совершенно неправильно меня поняли, -- взмолился Ганс, -- у меня самые серьезные намерения. Не отказывайте мне хотя бы в надежде. С каким счастьем и гордостью я просил бы вашей руки. И что дурного можно об этом сказать?

-- Вот это и скажут, -- с сарказмом произнесла Клара, -- что я сбежала в армию искать себе жениха. Кто поверит, что любовь к Отечеству -- единственное, что мной руководило? Стыд, стыд-то какой. Оставьте меня, слышите?

-- Но когда война закончится, -- голос у Эрлиха сел от волнения, -- я могу надеяться, что мне будет дозволено подарить вам букет цветов? В честь победы.

-- Если до тех пор вы не произнесете ни слова о ваших чувствах, -- рассмеялась девушка, -- я подумаю над этим.

Войцех покачал головой и улыбнулся, входя в дом.

Рацебург

К середине июля фрайкор перебрался в лагерь, расположившийся в живописной рощице на берегу Рацебургского озера. К северу от лагеря через озеро тянулась узкая дамба, ведущая на остров, плотно усеянный краснеющими сквозь зеленую листву черепичными крышами и кирпичной кладкой стен. Рацебург, почти полностью разрушенный датчанами в 1693 году, после Тридцатилетней войны отстроился заново, по образцам барочного Мангейма, и с тех пор процветал под властью князей Саксен-Лауэнбургских.

Кроме охраны дамбы и патрульной службы, гусарам заняться было решительно нечем. Маневры и учения проводились регулярно, но отнимали не так уж много времени. Набеги в город, где местные дамы проявляли свой германский патриотизм, оказывая самый теплый прием молодым воинам и седоусым ветеранам, рыбная ловля, купание в озере составляли обычное времяпровождение лютцовских добровольцев.

К двадцатому июля фрайкор находился в полной боевой готовности, но перемирие продлили до десятого августа, к вящей радости очаровательной фрау Зофьи, оказывавшей Шемету радушное гостеприимство в часы его досуга. В те же дни в корпус из Карлсбада, где он залечивал свою рану, вернулся Теодор Кернер с ворохом свежих новостей, которые доходили в Рацебург с большим запозданием.

Хорошей новостью было намерение Венского кабинета выступить в предстоящей войне на стороне коалиции. Официально Австрия выступала посредником на мирных переговорах между враждующими сторонами, и хитрый лис Меттерних колесил между Дрезденом и Веной, убаюкивая Наполеона дружелюбными заверениями. Бонапарт, конечно, не сомневался, что Венский двор постарается извлечь выгоды из его затруднительного положения, но ему и в голову не приходило, что его тесть, император Франц, может выступить против него с оружием и свергнуть с престола. Себя, восстановителя монархии во Франции, положившего преграду революционному потоку, грозившему захлестнуть всю Европу, Наполеон полагал необходимым для общего спокойствия и считал, что все государи разделяют на этот счет его мнение.

Но уже во время встречи императора Александра с Фридрихом-Вильгельмом и наследным принцем Швеции Бернадотом в Трахенберге, союзники выработали план военных действий грядущей кампании, всецело одобренный австрийским монархом. Император Франц, напуганный возможным усилением Пруссии и ее ведущей ролью в деле объединения Германии, выставил свои условия, предполагавшие сохранение мелких княжеств Рейнского Союза и упразднение Варшавского герцогства, которое предполагалось разделить между Австрией, Россией и Пруссией.

Печальной новостью стала смерть великого преобразователя прусской армии Герхарда фон Шарнхорста. Раненный в бою при Лютцене ядром в ногу, генерал отбыл в Вену, хлопотать о присоединении австрийцев к коалиции, не дождавшись, пока рана заживет. В дороге снова открылось кровотечение, и Шарнхорст умер в Праге, так и не дожив до осуществления своих надежд. Место начальника штаба Блюхера занял его давний сподвижник и единомышленник Нейтхардт фон Гнейзенау, что хоть немного примиряло Шемета с этой потерей.

Присоединение Австрии к коалиции в корне меняло характер войны. Из народного восстания против французского гнета она превращалась в противоборство регулярных армий, и Королевско-прусский добровольческий корпус майора фон Лютцова окончательно становился частью одной из них -- Северной армии под командованием Бернадота, протеже императора Александра, превозносившего шведского принца и бывшего наполеоновского маршала до небес. Шемет монаршего энтузиазма в отношении своего верховного командующего не разделял, но его мнения, почему-то, никто не спросил.

Свой первый вечер в корпусе Теодор провел за ужином у майора фон Лютцова, восстановившего юного поэта в должности своего адъютанта, входя в курс текущих дел фрайкора. Но следующий решил посвятить друзьям, отметив свое счастливое возвращение в Черную Стаю в каком-нибудь тихом кабачке на острове. Как назло, Дитрих в этот вечер отправился в пикет, а Клерхен решила потренировать своих фланкеров стрелять в темноте на звук. Так что праздновать Войцех и Теодор отправились вдвоем.