Черная Вишня

- Алкоголь вреден молодым растущим организмам, - строго заявила. – Тут есть будем?

С сомнением поглядела на голые стены и пыльный пол.

- Пойдём в часовую башню.

Пожала плечами, можно и в часовую. И мы снова пошли, но теперь уже обратно. Те же

переходы, лесенки и коридоры. И полупрозрачные зеркала. Парочка, что целовалась в

одной из гостиных, перешла к более решительным действиям.

- Оу, это как они… - озадачилась я и наклонила голову.

- Кто-то мне про подглядывание вещал. Пойдём, да пойдём же, - на этот раз уже Эд

утаскивал меня за руку. Не уверена, но, по-моему, уши у него алели.

- Я не подглядываю, я просвещаюсь, - от зеркала отошла, конечно, но идею запомнила. В

часовую башню подниматься пришлось по той же лесенке, по которой я спустилась сюда.

Оказалось, что шли внутри центральной колонны нормальной винтовой лестницы, что

вела на верхний этаж башни. Над головой в ажурной металлической конструкции парил

механизм часов сразу с двумя циферблатами – они выходили на разные стороны башни.

Там постоянно тикало, стрекотало, постукивало, а за витражным стеклом двигались по

кругу стрелки, отражая неумолимый ход времени.

Я подошла к небольшому окошку у самого пола. Витражные циферблаты были

подсвечены, но тут под механизмом, на уровне пола царил густой полумрак, так что я

устроилась прямо на дощатом полу и снова, как пару часов назад разглядывала город.

Отсюда тоже были видны торговые ряды, за ними темнел парк с башней, в которую мы

прибыли всего несколько дней назад. А казалось – прошла вечность.

Рядом опустился Эд, развернул полотняную салфетку и начал неровно кромсать мясные

ломти ножом.

- Ты всю жизнь тут прожил?

- Можно и так сказать, - он разломил хрустящую булочку. – На лето уезжаю, как и многие.

В городе душно.

Судя по мечтательному выражению, осветившему лицо, уезжать на лето парень любил.

Отломала кусочек от кольца остывшей колбасы, откусила, ловя губами стекающий на

пальцы сок. Да если и капну, на мне по-прежнему фартук и косынка.

Рядом с таким же удовольствием жевал мой новый знакомый. Вот почему ворованное

вкуснее?

- А не знаешь, почему башня шаю в парке не восстановлена?

- Кто ж им даст? – он даже жевать перестал. - Организация они закрытая, иерархичная.

Секреты свои хранят так, что сами всё меньше знают. А тут такой плацдарм непонятной

магии посреди столицы допустить.

- Но шаю же набирают учеников, из любых сословий, лишь бы с даром?

- Так и что? Между прочим, среди аристократов шаю встречаются куда реже чем среди

остальных слоев населения. Среди оборотней их вообще нет.

- Почему?

- Какие-то исследования велись, но я не вникал, это как-то связано с магией. Так что в

массе своей найденные обладатели нужной крови безграмотны и невежественны. И

обучают их нескольким конкретным действиям, вроде как передать письмо. Кто

поталантливее – учится обращаться с наиболее распространёнными артефактами. До

управления башнями перемещения доходят едва ли десятки. В верхушку выбираются

единицы.

- Я-асно, - неожиданно зевнула.

- Скучно рассказываю? – нахмурился Эд и захрустел яблоком.

- Не. Рассказываешь ты очень интересно, просто трудный день, - и провела его я в

основном в подземельях. – Да и завтра будет не лучше.

- Это точно.

- Увидимся еще, - я поднялась, отряхивая брюки. - Теперь я знаю, у какого зеркала тебя

вечерами ловить.

- Да может и раньше придётся, - хмыкнул Эд. – Провожать?

- Не стоит, тут уже не потеряюсь.

Спустя несколько минут я действительно вскарабкалась по узким ступеням. Комната была

ожидаемо пуста, так что, умывшись, я устроилась спать.

А проснулась, уткнувшись в такое родное, тёплое плечо.

Не знаю, когда Шер вернулся, но выглядел еще более измученным, чем вчера. Под

глазами залегли тени, упрямая складка между бровей не разгладилась даже во сне, и

казалось, что он хмурится. Некоторое время я просто лежала, украдкой любуясь этим

мужчиной, которого так хотелось назвать своим. Под моей рукой мерно поднималась и

опадала грудь. Наверно я бы даже задремала снова, но тут кто-то настойчиво постучал в

дверь. И почти сразу же постучал уже громче.

Брюнет, не открывая глаз, страдальчески сморщился, повернулся на бок, сграбастав

вместо подушки то, что первое подвернулось, и это оказалась я. А потом и вовсе

попытался спрятать голову, но не преуспел, потому как я была всё-таки не такой мягкой и

относительно тяжелой.

В дверь снова постучали.

- Ника? – неуверенно пробормотал он мне в подмышку, от чего я дернулась – щекотно же

– и лягнула его ногой.

Из-за двери тоже донеслось требовательное:

- Ника!

Пришлось крикнуть:

- Кариза, я уже не сплю, - как вообще можно спать в таком грохоте.

- Я тоже не сплю, и очень этим расстроен, - присоединился к моему отклику Шер. За

дверью тут же всё замолкло, но ненадолго.

- Прости братик, но мама неумолима, и она требует Веронику. До бала осталось меньше

десяти часов.

- О боги, какое счастье, что хоть кому-то в этот ранний час нужен не я, - его светлость уже

выбрался из-под моей руки и теперь дышал в волосы. – Иди женщина, - мне достался

короткий поцелуй в висок, - я запомню тебя такой.