Чернее черного. Весы Фемиды

— Ну вот, — спустя некоторое время произнес Фокс. — Взгляните-ка. — И, не дожидаясь, пока шеф взглянет, продолжил несколько носовым голосом, каким он всегда читал вслух: — «Мак-Гиган, Оливия, предположительно вдова Сина Мак-Гигана, о котором ничего не известно. Сестра Кеннета Санскрита, см. Впоследствии сменила имя на «Ксеноклея». Подозревается в торговле наркотиками вместе с братом. Обвинялась в занятиях ворожбой, оштрафована в 1953-м. Жалобы в Королевское общество защиты животных по поводу жестокого обращения с кошкой, 1957. Признана судом виновной. Оштрафована». Человек Фреда Гибсона оставил это без внимания. За что и получит по шапке, — закончил Фокс.

— Ага. Вот и Сэм Уипплстоун считает, что она мучила кошку. Неплохая картинка у нас получается, нет? Должен сказать, имя Ксеноклея показалось мне слишком красивым, чтобы быть настоящим.

— Вы считаете, имя выдуманное?

— Выдуманное-то оно выдуманное, да только не ею. Так звали мифическую пророчицу, не пожелавшую предсказать судьбу Гераклу на том основании, что он явился к ней немытым. Видимо, прямо после работы в Авгиевых конюшнях. Готов поспорить, что прекрасная Ксении перекрестилась, а когда занялась ворожбой, вернулась к исходному имени.

— Где они живут?

— Прямо над гончарной мастерской. Там, похоже, оборудована квартира, и, судя по виду конюшен, не маленькая.

— И брат, значит, живет с ней… Погодите-ка, — перебил сам себя Фокс. — Где у нас список гостей, с которым мы работали ночью?

— Не волнуйтесь, у меня в кабинете. Я уже заглянул. Это их общий адрес. Пока мы с вами здесь, Братец Лис, давайте поищем, нет ли чего на Шеридана А. Р.Г., Каприкорн-Уок, дом 1. — Нет, на Шеридана досье отсутствовало. — И все-таки, — упорствовал Аллейн, — нужно будет с ним разобраться. Даже если придется выспрашивать у президента, не связан ли этот Шеридан с Нгомбваной. Хотя, правда, на прием его не пригласили. Что же, пойдем отсюда.

Они покинули архив и вернулись в отдел Аллейна, откуда тот ухитрился связаться по телефону с суперинтендантом Гибсоном.

— Какие у нас неприятности, Фред?

— Ничего стоящего, — бесцветным голосом ответил тот. — В посольстве вроде все тихо. Разгром мы приостановили. Рутинная предосторожность.

— Разгром?

— Там собирались прибрать после праздничка. Люди из «Видов», электрики. Глупо, конечно, нас-то все равно внутрь не пустят. Если никакого продолжения не последует, им, наверное, можно будет заняться своим делом.

— Кто-нибудь интересный входил-выходил?

— Почтальон. Торговцы. Мы досматриваем все, что туда доставляют, и это не прибавляет нам популярности. Зато визитеры выражают соболезнования и оставляют в утешение свои визитные карточки. Ну и журналисты, конечно, тут крутятся. Да, и еще один инцидент.

— Какой?

— Его Прохиндейство, хочешь — верь, хочешь — нет.

— Президент?

— Он самый. Вдруг вылез со здоровенным грязным псом из парадных дверей и объявил, что желает прогуляться по парку.

Аллейн выругался.

— Ты что? — спросил Гибсон.

— Ничего, продолжай.

— Мой сержант, поставленный у входа, пытался его урезонить. Я крутился по соседству в служебной машине, они увидели меня, подозвали, я тоже начал его уламывать. Но он жеманничал и уверял, что мы суетимся по пустякам. Очень трудный человек, — скучно сказал Гибсон.

— И как ты с этим справился, Фред?

— Уперся рогами, как же еще? Сказал, что мы пойдем с ним, а он ответил, что если я волнуюсь насчет его безопасности, так при нем собака и личный телохранитель. Тут дверь снова отворилась и вышел — догадайся кто? — без какого-либо оживления предложил Гибсон.

— Вчерашний копьеносец?

— Правильно. Мой подозреваемый номер один, которого мы бы вчера с ходу у них позаимствовали, будь у нас такая возможность. Он самый и вышел, в натуральную величину.

— Ты меня не удивил. И чем все кончилось?

— Сам догадайся. Налетели журналисты — радио, телевидение, пресса. Он сказал «без комментариев» и отправился на оздоровительную прогулку с псом, подозреваемым номер один и пятью моими ребятами в патрульных машинах, старавшимися организовать какое ни на есть прикрытие. Отправился любоваться на Питера Пэна, — горько пожаловался Гибсон, — но, поскольку никто никого не пристрелил и бомб там тоже не швыряли, вернулся несолоно хлебавши домой. Сегодня еще ужин во дворце.

— Его программу сильно подсократили, не так ли?

— Да. Неприметная машина. Смена маршрута. Маленькая вечеринка.

— По крайности копьеносца он с собой не возьмет?

— У меня таких сведений нет. А я бы не удивился.

— Бедный Фред!

— Ну, это не та работка, на которую идешь как на праздник, — сказал Гибсон. — Да, вот еще что. Он желает повидаться с тобой. Или поговорить.

— О чем? Ты не знаешь?

— Нет. Он просто пробурчал пару слов через плечо, когда воротился. Трудный человек.

— Возможно, он сократит свой визит.

— А его как ни сокращай, мне все равно мало не покажется, — вздохнул Гибсон, после чего коллеги попрощались.

— Да, дельце получается из разряда «поди туда, не знаю куда», — положив трубку, посетовал Аллейн. — Не знаю, Братец Лис, не знаю. Надо бы поторапливаться, а в каком направлении двигаться, неизвестно.