Чернила и кость

Джесса было не так легко провести. Они отлично выполняли свою работу, которая заключалась в том, чтобы сбить со следа, заболтать и – любой ценой – выпроводить подальше любого члена делегации Вульфа, который окажется слишком близко к карете. Джессу было плевать. Он выяснил, что хотел: ему нужно было лишь запомнить номер кареты, написанный сбоку. Теперь он сможет найти ее среди этих одинаковых карет.

Джесс не мог освободить Морган из запертой кареты. Не мог помочь ей сбежать. Однако он теперь знал, где она, и это казалось почти алхимией скрывателей: это будто приблизило их друг к другу.

«Доктрина об отзеркаливании». Что с одной стороны, то и с другой.

Вернувшись на свой конец лагеря, они распрощались с Риютой и Евой, которые пришли сюда, якобы принять участие в карточной игре. Томас рассказывал что-то о способности бумаги поглощать чернила в формулах, однако умолк, когда Джесс перестал ему отвечать.

Джесс улегся на свою кровать, потянулся, закрыл глаза и уснул. Ночью ему снились чернильные разводы, оставляющие синяки, которые ничем невозможно было стереть.

Записки

Срочное сообщение верховного скрывателя руководителю Артифекса.

Наши наблюдатели сообщили, что в личном журнале Томаса Шрайбера появилась новая информация. Его рисунки изображают рабочую модель печатной машины, причем куда более эффективную, чем мы когда-либо видели, даже эффективнее изобретенной профессором Вульфом, из-за которой он был наказан. Необходимо принять меры, чтобы изъять заметки Шрайбера и любые образцы, которые он мог создать.

Ответ от руководителя Артифекса верховному скрывателю.

И вот снова мы на распутье.

Это последствия того, что мы позволили Вульфу остаться в живых, вместо того чтобы просто убить его сразу же, когда он изобрел этот механизм. Эти опасные идеи становятся болезнью, и он переносчик заразы.

Тебе следует прекратить его защищать, Керия.

Глава четырнадцатая

Их прибытие в Александрию было суетным. Солдаты пересекли границу длинным строем и рассредоточились по пустым улицам, однако, когда они подошли к центру города, их отряд замедлился, и последние сто километров заняли на несколько часов больше времени, чем рассчитывал Джесс. Когда же кареты наконец остановились на огромной площади, выложенной отполированными камнями, неподалеку от военной базы, на город уже опустилась ночь и дневное тепло быстро рассеивалось.

Джесс спрыгнул на землю, морщась из-за затекших мышц, и развернулся, чтобы подать руку Халиле. Ей помощь была не нужна, однако она приняла ее, одарив Джесса улыбкой с ямочками на щеках. Это его никак не порадовало. Девушка, которая Джесса интересовала, находилась в другой карете.

Он огляделся по сторонам и двинулся было вперед, но тут его внезапно схватила за плечо Глен.

– Будь осторожен, – сказала она.

– Знаю.

– Я серьезно.

Джесс отдернул плечо и обошел их карету спереди. Остальные были припаркованы поблизости в один ряд. Отряды солдат тоже сходились в строй, однако от Джесса и его друзей строя никто не ожидал… По крайней мере, он пока не видел профессора Вульфа, который мог бы этого потребовать. Поэтому Джесс прошмыгнул между отрядами солдат и, пытаясь держаться подальше от чужих глаз, двинулся между каретами, проверяя их номера… И через три кареты нашел ту самую, в которой, он знал, находится Морган.

Дверца была не заперта, и Джесс замер, когда из кареты вышли трое вооруженных солдат. Через мгновение из нее появилась и Морган.

Она была на себя не похожа, не считая ее шелковистых каштановых волос. Выглядела очень бледной, напряженной и очень, очень утомленной. Одна из стражниц – Ева, вспомнил Джесс, – протянула Морган руку, и Морган приняла помощь. Когда ее ноги коснулись земли, она подняла глаза.

Она его увидела.

Джесс не знал, чего от нее ожидать, не знал, чего ожидать и от себя. Он не подумал о чем-либо помимо того, что испытывал просто физическую потребность ее увидеть. И он даже не подумал, что будет, если она увидит его в ответ.

Девушка, которую он поцеловал в темноте своей палатки, исчезла, а та, которая стояла теперь перед ним, смотрела на него как на незнакомца.

Низенькая стражница – Риюта – тоже увидела Джесса и подошла к нему с задорной живостью, которую он уже видел на ее лице. Однако теперь она не улыбалась. И заговорила деловым тоном: