Чернила и кость

Халила, Гийом и Иоахим промолчали, и Джесс сделал шаг вперед и замер на уважительном расстоянии от капитана библиотечной армии.

– Простите, капитан Санти, но… не могли бы вы объяснить, что конкретно мы сегодня будем делать, сэр?

Санти повернулся к Джессу, отточенным движением крутанувшись на пятках. Он не был особо высоким, однако был хорошо сложен и держался как боец. И он, должно быть, был очень даже хорошим бойцом, раз на его лице с острым подбородком не было ни единого шрама. У него был длинный прямой нос, тяжелые темные брови и коротко подстриженные волосы. Темный тон его кожи намекал на итальянские корни и на то, что он проводил немало времени под солнцем, а глубокие морщинки вокруг носа и рта говорили о возрасте… Он явно был старше, чем казалось при взгляде на его не тронутые сединой волосы.

– Не зови меня «сэр». Я не твой отец, и ты не находишься у меня на службе. – Он произнес это достаточно миролюбиво, однако его взгляд был отчужденным.

– Простите, капитан, – исправился Джесс. – Что вы хотите, чтобы мы делали?

– Помогали, – сказал тот. – Вы будете искать и поможете унести любые незаконные материалы, которые мы найдем. Вы научитесь находить скрытые тайники контрабандистов. И не мешайте работать профессору Вульфу.

Звучало просто, и Джесс почувствовал себя спокойнее. В конце концов, контрабанда была его специальностью.

Халила, однако, встревожилась.

– А… а их семьи тоже будут там?

– Разумеется, – сказал ей Санти. – Если им нечего скрывать, с ними ничего не случится. Если же мы что-то найдем, их наказание будет зависеть от того, что именно мы найдем. Это может быть конфискация, а может быть и арест. Но это не ваша забота. Просто делайте, что велит вам Вульф, и позвольте мне решать проблемы, если они возникнут.

Халила неуверенно кивнула и покосилась на Джесса. Он попытался приободрить ее улыбкой, однако глубоко внутри предчувствовал, что все пройдет не так гладко, как обещают. Скоро Халила познакомится с изнанкой библиотечной деятельности… с миром, в котором вырос Джесс. Тут все состояло не из чистых лекториев и блестящих профессоров, дискутирующих о взглядах Платона на комедию. Библиотека, возможно, действительно годами привносила мудрость в жизнь простого народа. Возможно, она действительно уберегла человечество от тьмы невежества, отчаяния и предрассудков. Однако все это вовсе не означало, что совесть тех, кто стоял во главе Библиотеки, была чиста.

Как раз таки наоборот, по опыту Джесса.

Профессор Вульф с ними не разговаривал. Он уверенно зашагал по тихой дорожке, ведущей к желтому дому, а горячий воздух развевал его черную мантию, словно та была пиратским флагом за его спиной.

Когда Джесс подошел, его, точно удар молнии, осенила мысль. Он понял, почему улица казалась ему такой знакомой. «Я здесь и правда был».

И он был конкретно в этом доме.

Следуя александрийским обычаям, профессор Вульф сначала прикоснулся пальцем к маленькой статуе божества Бес, хранителя домашнего очага, расположенной сбоку от входной двери, а затем к статуе богини Бесет с другой стороны от двери.

Потом он постучал, и дверь буквально секунду спустя распахнула юная девочка-служанка в опрятном наряде. Профессор Вульф показал ей страницу из своего кодекса, и девушка в изумлении раскрыла рот. В глазах у нее мелькнул неподдельный страх.

– Пожалуйста, позови хозяина или хозяйку дома, – сказал профессор Вульф. Босая девочка бросилась бежать. По египетским традициям в домах, выложенных отполированной плиткой, ходили босиком, ведь кафель оставался прохладным в жару. Вульф вошел в дом и показал знаком остальным идти следом.

Интерьер домов в Александрии был достаточно простым, здесь можно было увидеть обычно всего несколько роскошных вещей, которые красовались, точно драгоценные камни, на ничем не примечательных стенах. Лампа с рифленым абажуром отбрасывала желтоватый свет в темный угол с диваном, выполненным в римском стиле, а рядом стояли три книжных стеллажа… с бланками, помеченными библиотечными печатями, которые, разумеется, можно было найти в любом доме – не важно, жили в нем богачи или бедняки.

Это сбивало с толку. Джесс знал, что это за дом, однако он видел интерьер лишь в темноте. Глубокой ночью, когда свет был потушен.

Дом принадлежал Абдулу Неджему, и именно отсюда Джесс выкрал свиток Аристофана для своего отца. Может быть… все это лишь совпадение.

Девочка-служанка не вернулась, вместо нее Джесс услышал уверенные шаги приближающегося к ним взрослого человека. Мужчина обогнул угол – зашел, похоже, из внутреннего дворика. Вероятно, он был в бассейне, потому что укутался в халат японского покроя из дорогого синего шелка, большого размера, сшитого, очевидно, на заказ, чтобы покрывать крупные грудь и живот мужчины. Он был побрит по александрийским обычаям с ног до головы. Если его и взволновало появление профессора Вульфа, то он талантливо это скрыл.