Чернильное сердце

Мегги посмотрела на длинный список имен. Возле первого кто-то нарисовал сердечко. Перед памятником лежали сухие цветы.

– Никто не может воскресить мертвых, Мегги, – продолжил Мо. – Возможно, смерть в самом деле только начало новой истории, однако книгу, в которой она написана, еще никто не читал, и ее автор наверняка не играет в футбол с внуками в маленькой деревушке на берегу моря. Но имя твоей матери не высечено на памятнике, оно затерялось на страницах книги, и то, что случилось девять лет назад, вероятно, еще можно исправить. Я даже, кажется, знаю как.

– Ты хочешь вернуться!

– Нет. Я же дал тебе слово. Разве я когда-нибудь нарушал свои обещания?

Мегги покачала головой: она не стала говорить про то, что Мо не сдержал обещания, данного Сажеруку.

– Вот видишь, – сказал Мо. – Я хочу остаться, чтобы поговорить с Фенолио. Это все.

Мегги посмотрела на море. Сквозь тучи проглянуло солнце, и по волнам побежали блики. Воду как будто кто-то раскрасил.

– Очень уж мы близко, – пробормотала она.

– К чему?

– К деревне Каприкорна.

Мо взглянул на восток:

– Да, странно, что его потянуло именно сюда, не находишь? Такое впечатление, что он искал края, напоминавшие ему родину.

– Что, если он нас найдет?

– Чепуха. Знаешь, сколько на этом побережье деревень?

Мегги пожала плечами:

– Однажды он уже нашел тебя. Тогда ты был гораздо дальше от него, чем сейчас.

– Но тогда ему помог Сажерук. А больше он этого не сделает, я уверен. – Мо поднялся и помог Мегги встать. – Пойдем спросим у Фенолио, где здесь можно переночевать. Он совсем расстроился – надо его отвлечь.

Фенолио не сказал, соответствовал ли Сажерук его представлениям. Пока они шли к дому, он не проронил ни слова. Но, когда Мо сообщил старику, что они хотят остаться еще на день, он немного оживился и даже предложил им переночевать в квартире, которую иногда сдавал туристам.

Мо с благодарностью согласился.

Весь вечер, пока он беседовал с Фенолио, дети гоняли Мегги по тесному дому. Мужчины устроились в кабинете рядом с кухней, и она несколько раз пыталась подслушать, о чем они говорят за закрытой дверью. Но ей удалось разобрать лишь несколько слов: как только Пиппо и Рико замечали, что она подслушивает, тут же хватали ее своими грязными ручками и тащили к лестнице.

В конце концов Мегги оставила свои попытки. Она согласилась, чтобы Паула показала ей котят бездомной кошки в крошечном палисаднике, а потом пошла вместе с детьми в дом их родителей. Там они пробыли недолго: ровно столько, сколько пришлось уговаривать мать, чтобы она позволила им остаться у дедушки на ужин.

Фенолио приготовил макароны с шалфеем. Пиппо и Рико с отвращением убирали терпкую зелень с макаронин, а Мегги и Пауле хрустящие листочки пришлись по вкусу. После ужина Мо с Фенолио распили бутылку красного вина. Наконец старик проводил гостей до двери, но вместо прощания сказал:

– Значит, решено, Мортимер: ты позаботишься о моих книгах, а я прямо завтра приступлю к работе.

Выйдя на тускло освещенную улицу, Мегги спросила:

– О какой работе он говорил?

С приходом вечера жара в деревне не спала: непривычно горячий ветер гонял по воздуху песок. Казалось, он принес его из пустыни на другом берегу моря.

– Лучше не думай об этом, – ответил Мо. – Давай просто представим, что у нас небольшие каникулы. Это место отлично подходит для отдыха, как ты считаешь?

Мегги ничего не ответила – только кивнула. Мо, конечно, хорошо ее знал и часто угадывал, о чем она думала, но временами все-таки забывал, что Мегги уже не пять лет и что теперь недостаточно примитивных слов, чтобы отвлечь ее от тревожных мыслей.

«Ладно! – думала Мегги, пока они молча шли по спящей деревне. – Раз он мне не рассказывает, что Фенолио должен для него сделать, придется спросить у самой Черепахи. А если и тот ничего не скажет, кто-нибудь из его внуков все для меня выведает!» Мегги уже давно не могла прятаться под столом, зато рост Паулы идеально подходил для шпионажа.

До́ма

Мне, бедняку, все царство – книги.

У. Шекспир. Буря[10]

Было уже почти полночь, когда возле дороги наконец показались ворота дома Элинор. Внизу, на берегу озера, мерцали огоньки, похожие на вереницу светлячков, – в черной воде дрожали их отражения. Как приятно снова оказаться дома. Элинор вышла из машины, чтобы открыть ворота, и даже прикосновение ветра показалось ей знакомым. Все было родное: аромат живой изгороди, запах земли, сам воздух, по сравнению с южным более прохладный и влажный и совсем не соленый. «Хотя соленого воздуха мне, возможно, будет не хватать», – подумала Элинор. Море всегда пробуждало в ней тягу к какой-то неведомой цели.

Элинор толкнула железные ворота, и они тихонько скрипнули, приветствуя хозяйку. «Больше никто не скажет: «Добро пожаловать!» – подумала Элинор, снова садясь в машину, и тут же отбросила столь не свойственную ей мысль. – Твои книги будут тебе рады. И этого достаточно».