Черно-белый фамильяр (СИ)

Ингрид, от всего сердца поблагодарив мистера Еллоу, и пожелав здоровья миссис Гвинет и новорожденному Гарри-А́ртуру, попрощалась с добрым наставником, ровно в пять часов выйдя на улицу.

По предстоящему на вечер поводу Ингрид надела свою самую любимую небесно-голубую блузку. Не очень хорошо сочетающуюся с зелёным пиджаком, на два размера больше девочки, который на её плечи возложил Киан Грин:

— Когда будем проходить возле парадного приёмного, не произносите ни слова. — предупредил маг, — Если он спросит, Ваше ли имя Эндрю Уильямс, молча кивните.

— Зачем же? — недоумевала Ингрид.

— Библиотека располагается в главном здании, куда, как Вы знаете, можно попасть исключительно по особому приглашению или по решению судьи. Студенты же могут пройти в библиотеку без затруднений, — поправив воротник и лацканы одолженного девочке пиджака, чародей нагнулся, дабы посмотреть ей в глаза: — Ничего не бойтесь, просто держитесь рядом. И постарайтесь не совершать быстрых движений, чтобы не развеять мираж раньше времени.

— А если я Вас подведу? — волновалась малышка.

— Уверяю, ничего существенно страшного не последует. Однако, в таком случае, нам придётся искать новый способ, дабы Вы имели возможность прочесть все те книги, что, без сомнения, Вас бы заинтересовали. — изумрудный взгляд был наполнен успокоением. Потому, и девочка произнесла уже более спокойно:

— Вас не накажут?

— Я рад, что Вы обо мне беспокоитесь, но сегодня в том нет необходимости. Доверьтесь мне. — чародей трижды хлопнул по плечу спутницу: — Руки́ не предлагаю, мистер Уильямс. Идите рядом, и постарайтесь выполнить то, о чём я говорил. — он протянул документ, выписанный на имя студента кафедры магических оккультных практик, Эндрю Уильямса.

— Но, ведь, как можно спутать меня с мистером Уильямсом? Я же девочка… — заранее испугалась провала Ингрид.

— И к тому же очень красивая, — засмеялся Киан. — Из всех магический практик я предпочитаю миражи. Для видящего, иллюзия — чистая правда, а значит, если все уверены, в том, что магии нет, тогда не нужно писать отчётов. Не стоит беспокоиться, я более чем уверен в своём магическом мастерстве, потому советую Вам не передумать, чтобы не упустить прекрасную возможность. Однако, притом, я не могу настаивать.

Немного помедлив, девочка опустила голову и аккуратно взяла чародея за манжет рукава:

— Большое Вам спасибо!

— Тогда, идёмте. — маг двинулся вверх по аллее.

Ингрид шла за Кианом по пятам, стараясь оставаться невидимой за его спиной, вместе с тем, не отставая ни на половину шага. Конечно, имея очевидную разницу в росте, сохранять близкую дистанцию при быстром шаге оказалось сложно, но медлить было нельзя, и даже наоборот, как объяснил чародей, им обоим нужно продемонстрировать крайнюю занятость и спешку, поскольку для окружающих они — студенты класса чародеев: мистер Грин и мистер Уильямс.

Уже на лестнице, ведущей к главным дверям центрального здания, Киан коротко предупредил:

— Внутри всякое неодобренное заклятье скоро рассеивается. Но не переживайте, я с Вами.

Ингрид хотела было сказать, что, в таком случае, лучшим решением стало бы и вовсе вернуться назад, но маг, преодолевая за раз по две ступени, уже стоял наверху.

Совершенно естественно, как и всякий раз, сквайр Грин подошёл к посту проверяющего, стоящего у входа в ратушу, возле которого с парадным приёмным беседовал высокий брюнет, жалующийся на недомогание, ранее уже встречавшийся Ингрид в аптеке.

— …Ох, мистер Филипп, — отвечал брюнету седовласый старик в фуражке и красном кителе проверяющего, с белыми кантами и тремя полосками тесьмы на манжетах, яркими пуговицами на груди и чёрными, отутюженными до острых стрелок брюками, подобно швейцару именитого заведения, — я и сам мучаюсь спиной. Как видите, работа у меня стоячая. Бывает, повернусь хотя бы на четверть оборота неверно, и уже на следующее утро не могу подняться с постели без помощи моей дорогой и надёжной Августы.

— У Вас есть милая подруга, мистер Бишоп, — нашёл новую причину для жалобы молодой мужчина. — А мне, крайним образом, и подняться невозможно! Простите за столь личные подробности, но жизнь одинокого мужчины плоха во всём.

— Впрочем, как и женатого, — махнул рукой парадный приёмный. — Во всём можно определить себе как радость, так и горе. А, ежели так, то мы сами творцы своего счастья. Я с моей Августой за сорок один год брака повидал многое, а как могут свидетельствовать наши пятеро детей, лишь только так научились жить душа в душу. Ссоры для всякого человека неприятны, а в одиночестве, вон, с Ваших слов, тоже радость не великая. Если же смотреть, что везде плохо, то как же найти решение? Помню, Вы говорили, что отправили подарок одной из дочерей Ричардсон…

— Не приняла, назвав больным доходягой, к тому же нищим. — бросил мистер Филипп.

— Ну, так кто же со своими бедами справился, просиживая в пабе? — прямо возразил старик, — Когда, хоть один из людей, заказывая пинту за пинтой и, спуская зарплату и наследство шулерам в кости, таким образом, решил бы свои несчастья?