Черное колесо

Я услышал смех Мактига и рассердился на него из-за этой нелепой реакции.

— Сбросить их в океан! — выкрикнул кто-то.

Смитсон несколькими ударами заставил Бенсона замолчать. Я знал, как отнесется к этому Пен, и поэтому бросил Коллинза и свой нейтралитет, который, сохрани я его, дал бы мне возможность помочь пленным.

Пен крикнула Смитсону:

— Ты жалкий трус!

Смитсон взмахнул кулаком, собираясь ударить ее. Барнс толчком поставил меня на колени и ткнул в спину пистолетом. Чедвик сам перехватил руку Смитсона.

— Потише! — рявкнул он. — Никто ее не тронет, ясно?

Смитсон с бранью вырвался. Издевательский смешок Мактига заставил его повернуться.

— Вы чертовски правы! — сказал Мактиг. — И если у вас есть здравый смысл, держите руки подальше от нас!

— Что? — Лицо Смитсона было мрачно.

Мактиг улыбнулся, словно комическая маска.

— Вы кое о чем забыли, и вы, и чернобородый Чедвик. Кто провел вас сквозь эту головоломку, сквозь этот частокол рифов? Я! А кто вас выведет? Никто не знает прохода, кроме меня.

— Думаю, мы справимся, — ответил Чедвик. Но я видел, как он беспокойно взглянул на Смитсона.

— Как же! Вы только и сумеете, что посадить корабль на риф, и потопите его вместе с собой.

Мактиг усмехнулся, когда Чедвик оглядел корабль.

— Шлюпки? Да они и половины вас не вместят. Кому-то придется тонуть, и вот когда вы будете решать, кому именно, начнется ад. Никому не понравится, если его бросят.

Подобно Чедвику, он говорил громко:

— Если вы решите уходить на шлюпках, вам придется резать друг другу глотки. Вполне в вашем стиле, Чед.

Смитсон плюнул, схватил Мактига за ухо и резко крутанул.

— Больно, — спокойно заметил тот.

— А теперь? — подчеркнуто зло спросил Смитсон и повернул еще сильнее. — У меня есть способы заставить тебя слушаться, рыжий!

Мактиг скривился, не переставая улыбаться:

— Вы думаете? Но знаете, когда мне больно, я утрачиваю память.

Смитсон раскрыл рот и выпустил его ухо.

— Да, — еще мягче продолжал Мактиг, — боль творит со мной странные вещи.

Чедвик похлопал Смитсона по плечу и занял его место.

— Сильная боль, — усмехнулся он, — может подействовать и по-другому.

— Нет, — ответил Мактиг, наклоняясь, чтобы потереть покрасневшее ухо о плечо одного из караульных. — Сильная боль принесет непоправимый вред. А сможет ли такой рулевой вести корабль? К тому же даже с превосходным здоровьем я не захотел бы жить, если не нравлюсь сам себе. Поэтому я совершу самоубийство. Может, прямо за рулем.

Чедвик задумчиво повернулся к Пен. Ее белое лицо светилось, как цветок в тростнике. Она отшатнулась от него. Леди Фитц запищала и обвисла, но обморок вывернул ей руки, и она немедленно пришла в себя. Мактиг предупреждающе толкнул меня ногой и сказал, обращаясь к Чедвику:

— Если думаете о непрямых методах воздействия, не старайтесь. Вы знаете, какой я мягкосердечный. Меня печалит, когда моим друзьям больно. Как я могу заниматься своим делом, если я опечален? Так что обращайтесь со всеми нами как можно лучше, и, может быть, тогда я выведу вас отсюда.

— Это ты сейчас так говоришь! — сказал один из людей Смитсона.

Мактиг рявкнул:

— Только троньте кого-нибудь, и увидите, что получится!

— Заткните ему пасть! — крикнул кто-то еще.

Но Чедвик и Смитсон беспокойно переглянулись и отошли на несколько шагов. Смитсон подозвал своих приближенных. Они недолго шепотом посовещались, затем Чедвик вернулся к Мактигу и иронически поклонился.

— Один — ноль в вашу пользу. Вы в безопасности.

— Пока, — сухо согласился Мактиг.

Чедвик пожал плечами и менее вежливо спросил:

— А чего вы ожидали? Вы ничего не выиграли, только немного времени. Затянули агонию, — добавил он, улыбаясь Пен.

Она взглянула на меня. Мактиг — тоже.

— За это время многое может случиться, Чед, — сказал он.

Я понял его. Пройдя рифы и выйдя в открытое море, мы больше ничем не сможем обеспечить свою безопасность. Но хоть меня и стерегли, я как врач имел уникальную возможность вырвать успех у мятежников.

Чедвик фыркнул:

— А, понятно! Вы на самом деле верите в этот вздор насчет Ирсули! Вас спасет африканский фетиш! Сон!

Он скользнул к Бенсону, который теперь молчал, но смотрел по-прежнему вызывающе:

— Или вы загипнотизируете всех, одного за другим? Нет, дорогой капитан, вы никого не увидите, сидя под замком!

Он снова зашептался со Смитсоном. Я закончил перевязывать Коллинза и встал. Барнс тут же прижал ствол оружия к моей спине и предупредил:

— Я слежу за каждым взмахом твоих ресниц, приятель!

— Что ж, ваше дело, — дружелюбно ответил я, зная, что сторож помешать мне не сможет. Если, конечно, ничего не смыслит в медицине. Даже самый правильный рецепт, если неправильно его применить, может оказаться смертельным.

Смитсон занялся устройством пленных, а я добродушно и заботливо смазывал ушибы и порезы, добиваясь большей свободы передвижения, которая мне потом понадобится.

Но, работая, я все время вспоминал Борджиа. Никогда они не были так внимательны к своим жертвам, как когда собирались их отравить.

24. БЕЛОЕ ПЛЕМЯ