Черное перо серой вороны

— Да нет, это я так, на всякий случай, — извиняющимся тоном пошла она на попятную. И уж совсем просяще: — Ты не подумай чего такого, Валерик, — и дотронулась до его руки кончиками пальцев.

Он взял ее руку и прижал к губам. Она судорожно вздохнула, провела другой рукой по его жестким волосам.

Мир был восстановлен, но все-таки что-то между ними черное пробежало — и Валера это ощутил всем своим телом. Он попытался было вернуть отношение беспечности и беспричинной радости, владевшие ими так естественно и безраздельно, но как ни старался, что-то да осталось. И он понял: его попытка вторгнуться в самую гущу здешних событий и вызвала у Иды подозрение, что у него совсем другие интересы, приведшие его в их город, для него чужой и непонятный, не совпадающие с интересами ее и многих других людей, связанных между собой невидимыми нитями страха и надежды. Да, действительно, он уедет, а они останутся, и даже его статья, какой бы правдивой она ни была, ничего здесь не изменит, а если что-то изменит, то — не исключено — далеко не в лучшую сторону.

Обуреваемый этими гнетущими мыслями он позвонил в назначенное время Чебакову. Тот сообщил, что Осевкин согласился встретиться во второй половине дня, что за ним, за Валерой, пришлют машину к четырнадцати часам. Они вместе с мэром пообедают в ресторане, затем поедут на Комбинат. Если, конечно, Валерий Игнатьевич не возражает.

Валерий Игнатьевич не возражал.

Глава 31

Осевкин утро, как обычно, встречал в своей башне. Он уже успел и побегать по дорожкам своего участка, и искупаться в озере, и теперь пил кофе, принесенное ему наверх юной служанкой, только в этом году закончившей школу и на городском конкурсе красоты занявшей второе место. Он хмуро изучал ее тело, едва прикрытое коротенькой юбчонкой и кургузой белой блузкой. Под его неподвижным взглядом девчонка всякий раз смущалась, вспыхивали ее маленькие уши с зелеными капельками сережек в мочке, однако она продолжала стоять и ждать дальнейших приказаний, если таковые последуют, не опуская головы, почти физически чувствуя на себе раздевающий взгляд хозяина и как наливаются сладостной истомой ее небольшие груди, слабеют ноги и тяжелеет живот.

Всякий раз она со страхом и томительным ожиданием поднимается в эту башню, и всякий раз, спустившись вниз, опустошенно замирает, прижавшись полуголым телом к холодному зеркалу, слыша, как бешено стучит в ее груди сердце и непонятная истома постепенно замирает в ее теле. Ее предупреждали подруги, что Осевкин берет таких смазливых исключительно для своих прихотей, что пройдет несколько месяцев, она ему надоест, и он выставит ее за дверь, не заплатив заработанные деньги. Против того, чтобы идти в услужение к Осевкиным, бурно протестовала мать, хмурился отец, не решаясь ввязываться в их спор, перестав быть хозяином в своем доме с тех пор, как потерял работу. Все эти страсти, связанные с Осевкиным, для девчонки не были новостью. Они ее не пугали. Ведь служить в доме главного богатея Угорска — это же совсем не то, что быть проституткой в Заведении, куда ходят все состоятельные люди города. И когда ее выбрали из нескольких претенденток, она согласилась, ни минуты не задумываясь, надеясь на эту самую свою смазливость, а еще на хитрость и изворотливость, отмечаемые в ней с раннего детства сверстниками и взрослыми, но более всего на удачу: ведь как-то же другие, даже не такие симпатичные, как она, находят путь к сердцам олигархов и получают от них все, что только ни пожелают. Чем она хуже тех других, отсуживающих у своих бывших мужей или любовников большие деньги? Ничем. И даже лучше. Да и второе место на конкурсе красоты ни о чем не говорит, потому что судьи выбрали не дочку бывшего мастера с деревообрабатывающего комбината, а дочку районного прокурора, которая взяла лишь тем, что знает французский и умеет играть на фортепьяно. Но французскому она училась у домашних педагогов, игре на фортепьяно тоже, и если бы семья девчонки имела деньги, тогда бы прокурорше в жизнь не видать первого места. Но конкурс красоты для любой из них, да еще в Угорске, случается лишь один раз в жизни, а жить надо каждый день и всю жизнь, всякий раз выигрывая приз. Тем более что прокурорша с треском провалилась на областном конкурсе, даже не попав в финал. Сказано же, что каждый выбирает себе дорогу сам. И она свою выбрала. Да и выбор был не велик.