Чёрное пламя

Эта полная женщина в годах пользовалась уважением среди местной знати. Её род был крайне почитаем в королевстве, а потому она, как самый старший член семейства, являлась вторым по значимости советником. Я никогда особенно её не любила за желание совать свой нос куда не следует, но Хлоэ всегда старалась разобраться в ситуации и только потом делать выводы. Отец высоко ценил её мнение.

— Что ж, — откинулась я на спинку стула, положив руки на подлокотники, — с удовольствием поведаю. Мой брат Эрик в сговоре с Верховным магистром Ильтаром убил моих родителей и сестру, а потом они убили меня.

— Что? — послышались шокированные вздохи.

— Этого не может быть!

— Хотите сказать, что я вру? — спросила я, борясь с нарастающим гневом.

Огонь ненависти вернул все воспоминания, боль и страдания, которые я старалась забыть. Я опасалась, что советники не дадут мне и рта открыть, но сейчас я не могла держать себя в руках, я хотела мести.

— Нет, что вы, Ваше Высочество, мы бы никогда такого не сказали, — замялась Хлоэ, — может, вы что-то не так поняли? Всё таки была война и…

— Я вполне отчётливо поняла, что магистр воткнул мне нож в живот, — процедила я, с трудом сохраняя ледяную маску спокойствия, хотя могла поспорить, получалось крайне плохо, — а Эрик следом рассказал, что взрыв на площади — их рук дело. Но вы можете сами спросить у того, кто при этом присутствовал. У того, кто был свидетелем всех деяний брата, более того, во всём ему помогал.

Присутствующие растерянно переглянулись, явно не понимая, о ком я говорю.

— Спросите генерала Хина, — добавила я и перевела на него уничижительный взгляд, перестав пытаться скрывать отвращение.

— Что ещё за обвинения?! — вскочил он со своего места, — всё, что я делал — это следовал приказам. Я вёл войска, и мне непонятны подобные оскорбительные нападки!

Руки сами собой сжали подлокотники с такой силой, что заболели пальцы.

— Войска убийцы семьи, войска сумасшедшего, открывшего завесу и пустившего в наш мир орды мертвецов. Вы об этих войсках, генерал?

— Ваше Высочество, такие обвинения неприемлемы, вы пока ещё не наделены властью… — встрял Харфин, но ненависть во мне горела праведным огнём, выжигая попытки успокоиться.

— Довольно, — прошипела я и резко вскочила, чуть не уронив тяжёлый стул, — мы можем попросить вампиров допросить генерала, если вы мне не верите. Уверена, они не откажут. А можете, лорд Харфин, спросить у своего старшего сына. Он всё сам видел. И вы об этом прекрасно знаете, не так ли? Если хотите продолжить подобный разговор, то сначала засадите этого предателя в казематы. А пока прошу простить, мне нужно подышать воздухом. Аудиенция окончена.

Не дожидаясь ответа и игнорируя удивлённые взгляды присутствующих, я вышла, хлопнув дверью, и направилась в королевское крыло, громко стуча каблуками по деревянному паркету.

Немыслимо! Как он смел оправдываться?! Я там была и всё видела, и нет никакого другого объяснения, он прекрасно знал, что делал. Не важно, кто ты — исполнитель или тот, кто отдаёт приказы. Виновны оба. Маркус не раз говорил, что мотивы не важны, имеют значения лишь поступки, и они говорили сами за себя.

Дойдя до комнаты, я ухватилась за ручку двери и скользнула взглядом по входу в комнату брата. Я ненавидела всё, что с ним связано, и хотела стереть это с лица земли. Но открыв дверь в свою комнату, замерла, обдумывая внезапно пришедшую в голову безумную идею. Приказав страже позвать распорядительницу, я распахнула дверь в покои Эрика и осмотрелась. Внутри всё осталось так, как я видела в последний раз. Прекрасно.

— Звали, Ваше Высочество? — раздалось за спиной через некоторое время.

— Да, — обернулась я к распорядительнице, вместе с которой явилась и моя служанка, — я хочу, чтобы все вещи брата вынесли во двор и сожгли. И мебель тоже. Во дворце не должно остаться ни одного предмета, напрямую связанного с братом. Все портреты снять и также сжечь, а его коней отослать в пострадавшие от войны деревни.

Брови распорядительницы полезли на лоб, но спорить она не стала. Поклонившись, женщина удалилась, позвав с собой шокированную Кэтти.

Спустя некоторое время я стояла на широком балконе и наблюдала, как горят вещи предателя, а стражники и слуги под руководством распорядительницы носили и закидывали всё новые и новые. Пусть это не могло исправить всего, что натворил мой брат, но в душе я злорадствовала. Я не желала, чтобы осталось хоть какое-то упоминание об этом убийце, и хотела, чтобы моё отношение к Эрику знал весь двор.

— Вот это костерок, — присвистнула подошедшая Ния, широко зевая, — сжигаем призраков прошлого?

— Не хочу видеть даже его вещи. Эрик не достоин памяти.

— Да, в костре ему самое место. А ты куда так разоделась? На совет? — оглядела она меня с ног до головы, а её глаза будто слегка засветились.

— Я уже там была, — сжала я губы и сложила руки на груди, — только… разозлилась и ушла. Там был генерал Хин.

Глаза Нии сначала расширились от удивления, а потом сжались в две узких щёлочки.