Черное Рождество

— Мне стыдно за вас, Букин! — вдруг накинулась на Веню Надя. — Вы — цивилизованный человек, и вы еще смеете сомневаться в правильности принятого решения? Выход в данной ситуации может быть только один: именно устранить генерала Слащева, этого тирана, палача и мучителя рабочих! Вы читали его приказы? Он обещает вешать людей!

— И он это делает, — поддакнул со своего места товарищ Жорж.

— Я согласен, что Слащев — палач, — промямлил Веня, — но убить…

— Не убить, а устранить! Смести с лица земли, как поганую нечисть! — воскликнула Надя.

Товарищ Жорж отвернулся, скрывая довольную улыбку: ай да барышня! Он ее недооценивал. Ишь как сумела дело повернуть! И убедит, пожалуй, гимназистика-то прыщавенького, вон как глазки горят и голосок дрожит. Такая не дрогнет, с револьвером на полк солдат пойдет. Фанатичка… И он, Макар, молодец, сумел разглядеть в обыкновенной с виду барышне такое.

— Товарищ Надя все правильно говорит, — вступил он в разговор. — И ты, товарищ Букин, не должен сомневаться. Наше дело правое, народ нам за это великое спасибо скажет.

— Ты с нами? — перебила его Надя, обращаясь к Букину. — Сейчас, сию минуту, глядя мне в глаза, скажи: ты с нами? Потому что если сомневаешься, то уходи, уходи сию минуту, и больше ты меня никогда не увидишь!

«Ну-ну, — усмехнулся мысленно товарищ Жорж, — тоже придумала — уходить. Так я его и отпустил, чтобы он все дело нам запорол».

Но как видно, Надя хорошо знала своего воздыхателя, потому что Веня взглянул в ее серые горящие глаза и глухо произнес:

— Я с вами, навсегда.

— Вот и ладно, — бодро сказал товарищ Жорж, — это была предварительная беседа, а сама операция будет еще не так скоро. — И отметил загоревшееся в глазах гимназиста облегчение. — А сейчас мы пойдем.

— Как, разве вы не останетесь? — встрепенулась Надя.

— Не нужно мать лишний раз тревожить, — мягко отговорился Жорж, — я уж найду где переночевать.

Они вышли вместе с Веней, но товарищ Жорж сразу же, бросив слова прощания, нырнул в переулок. Он не остался ночевать в доме у Нади вовсе не потому, что беспокоился о здоровье ее матери, просто у него было на сегодня еще одно неотложное дело. Он кликнул извозчика и поехал на окраину, к городскому кладбищу. Не доезжая нескольких кварталов, пока извозчик не начал беспокоиться, потому что у кладбища ночью было небезопасно, товарищ Жорж отпустил пролетку и, подняв воротник пальто, зашагал в сторону погоста. Там, в заброшенной сторожке, прятался после ареста еще один оставшийся на свободе член большевистского подполья — симферопольский мастеровой Мишка Полещук.

На последнем том злосчастном заседании подпольного комитета он не присутствовал — стоял на часах. И вот когда подобрались юнкера незаметно, Мишка успел-таки в последний момент крикнуть, но было поздно — дом окружили, а самого Мишку стукнули хорошенько по голове. Но видно, не добили, потому что в последующей суматохе он умудрился очухаться и заползти в кусты. А оттуда уже опять-таки ползком, пользуясь всеобщей неразберихой, добрался до тропинки и убежал. Потом через одну знакомую бабенку он сообщил жене находящегося в бегах товарища Макара, где находится. А когда мальчишка, что посылал товарищ Макар за новостями, рассказал ему про Мишку, Макар велел Мишке от своей зазнобы немедленно съезжать и переселяться в сторожку. Днем Мишка спал в сторожке, а ночью от скуки болтался по кладбищу. Покойников он не боялся.

Товарищ Жорж подходил уже к сторожке, как вдруг сзади схватили его за шею две холодные руки.

— У-у-у! — раздалось в тишине.

— Не балуй, — спокойно сказал подпольщик и разнял Мишкины руки. — Не в игрушки играем.

Они вошли в сторожку. Прежний сторож умер в прошлом году, нового не могли найти — все боялись не покойников, а того, что творилось на кладбище, — приходили какие-то люди, в склепах, по слухам, хранилось краденое, а ограбленных иногда зарывали в старых могилах. После сторожа осталась в домике кое-какая утварь, а также стол и два корявых табурета. Спал Мишка на полу, в углу было навалено прошлогоднее сено.

Зажгли коптилку, и от ее неверного света стало еще жутче.

— Вот что, Михаил, — начал товарищ Жорж по возможности твердым голосом, — настал для тебя решающий момент. Партия дает тебе возможность оправдаться.

— Да я… — вскинул было голову Мишка.

— Ты погоди, — неторопливо, но веско прервал его товарищ Жорж, — ты сначала меня послушай. Значит, был ты членом симферопольской организации. Каким бойцом был — хорошим либо плохим, — мы не знаем, потому что никакого ты не привез оттуда документа, ни письмеца маленького.

— До писем ли было… — завелся Мишка, но умолк.

— Верно, организацию внезапно разгромили, но это только с твоих слов. И ты один только от ареста и от смерти спасся.

— Меня соседка спрятала, — угрюмо пробормотал Мишка.