Черное сердце

У нее на голове сандаловый ободок, на ногах коричневые чулки в елочку и коричневые же кожаные туфли с круглыми носами. Выглядит Даника как обычно, и это почему-то меня удивляет. Я теперь вижу ее в совершенно в ином свете. Она очень давно тайком встречается с Барроном, может, уже несколько месяцев. Ее странное поведение, вопросы – теперь все понятно. Но это выбило меня из колеи.

Дожидаюсь, когда подойдет ее очередь, а потом иду следом за ней к столику.

– Чего тебе надо? – Даника ставит свой поднос.

– Он совсем не тот, кто ты думаешь. Я про Баррона. Все, что он тебе наговорил, – вранье.

Даника от неожиданности делает шаг назад. Попалась. Справившись с удивлением, она напускает на себя еще более сердитый вид. Есть из-за чего злиться, когда поймали с поличным. Уж я-то знаю.

– Да, я видел вас вчера вечером. Конспиратор из тебя никудышный.

– Но я не буду этого стыдиться, только тебе это кажется стыдным.

Я делаю глубокий вздох, пытаясь справиться с яростью. Она не виновата, что ее обвели вокруг пальца.

– Ладно, слушай: говори про меня что хочешь. Думай про меня что угодно. Но Баррон – прирожденный лжец. Врет и не может остановиться. Мне часто кажется, он и не помнит, как в действительности было дело, поэтому просто что-то придумывает.

– Но он по крайней мере пытается. Чего не скажешь о тебе. Он рассказал мне, что́ ты сделал. С Лилой. С Филипом. С ним.

– Да ты издеваешься? А он сказал, что он сам сделал с Лилой?

– Кассель, держись от меня подальше.

Последнее время девчонки часто мне это говорят. Кажется, я растерял весь свой хваленый шарм.

– Пожалуйста, скажи мне, что он не снимал перчаток. Или нет, лучше бы снимал. Потому что Даника, которую я знаю, в жизни не повелась бы на его кривую ухмылочку и пустую болтовню.

– Он предупредил, что ты так скажешь. Практически слово в слово. Выходит, не врал, да?

Я вздыхаю. Баррон, когда захочет, прекрасно соображает.

– Послушай, Даника, есть два объяснения, откуда он узнал, что я так скажу. Первое – он очень хорошо меня знает. И второе – он знает правду. Именно про это я и хочу…

– Это ты-то собрался правду рассказать? Смешно, – Даника поворачивается ко мне спиной, хватает с подноса тост и идет прямо дверям.

– Даника! – кричу я так громко, что на нас оборачиваются ученики.

В столовую как раз входит Сэм, Даника торопливо протискивается мимо него. Сосед смотрит ей вслед, переводит взгляд на меня. Он в такой ярости, что я буквально застываю на месте. Потом Сэм тоже разворачивается и уходит.

Перед занятием по статистике звоню Баррону, но натыкаюсь на автоответчик. Урок проходит как в тумане. На перемене опять набираю брата. На этот раз он берет трубку. Связь плохая, помехи.

– Как поживает мой любимый и теперь единственный брат?

– Держись от нее подальше.

Руки трясутся – так хочется ему вмазать. Готов поспорить на что угодно: именно с Даникой Баррон говорил, пока я гонялся за мастером смерти. Потешался, флиртуя с ней прямо у меня под носом. Писал ей сообщение в машине. Хвастался свиданием.

– Поменьше драмы, – смеется он.

Как-то давным-давно я сказал Баррону, что он встречается с Лилой только потому, что она дочь Захарова. «Может, я с ней гуляю, чтобы тебе насолить».

– Что бы ты там ни задумал… – я стараюсь не срываться на крик. – Чтобы ты там ни мутил, у тебя ничего не выйдет.

– А тебя заело, что я с ней встречаюсь? Я видел, как тебя выбесило, когда мы с ней говорили – сначала на той вечеринке у Захарова, где ты угробил Антона, потом на похоронах у Филипа. Ты злился, она краснела. Не стоило ее приводить, если хотел оставить себе.

– Даника – мой друг. Вот и все. Я не хочу, чтобы ей сделали больно. Не хочу, чтобы ты сделал ей больно. Я ведь знаю, ты всегда делаешь больно девчонкам, с которыми встречаешься. Оставь ее в покое.

– Ты сейчас меня пытаешься убедить только потому, что у тебя не получилось убедить ее. Хорошая попытка, Кассель. Но как ты думаешь, пойду я на попятную? – голос у него донельзя довольный.

Беда с этими мобильниками – никак не бросить трубку со всего размаху. Можно только сам телефон об стену швырнуть, но он просто упадет на пол и треснет. Никакой радости.

Закрываю глаза, а потом наклоняюсь поднять развалившийся на части мобильник.

Только один человек может убедить Данику держаться подальше от Баррона. Лила.

Пишу Лиле сообщение: встречусь с ней где она захочет, очень нужно поговорить, не про нее и меня, очень важно. Она не отвечает. Ни в коридорах, ни на обеде я ее не вижу.

Но в столовой меня тут же хватает за руку Сэм. Так что с Лилой поговорить и не удалось бы. Волосы у соседа торчат дыбом, и взгляд такой – словно он вот-вот съедет с катушек.

– Ты почему меня не разбудил? – голос у Сэма нарочито спокойный. – Сбежал тайком из комнаты. Не хотел, чтобы я вас вместе видел.

– Эй, – я примирительно поднимаю руки. – Ты что-то буркнул, открыл глаза. Я решил, что ты уже проснулся.

Вранье, конечно, но правдоподобное. Со мной самим такое случалось не раз: я что-то говорил, переворачивался на другой бок и засыпал. Только вот Сэм обычно со всей силы пинает мою кровать, перед тем как уйти.