Черное сердце

Если на меня навесили какой-нибудь GPS-маячок, то он либо в удостоверении, либо в худи, либо в гарнитуре. Скорее всего, не в удостоверении, ведь его надо сканировать. Снимаю худи и кладу его на стол. Иду в ванную и включаю воду, чтобы приглушать все звуки.

Раздеваюсь. Складываю одежки, кладу их на маленький столик поверх полотенец и антибактериального мыла для перчаток. Вытаскиваю распечатанные фотографии. А потом голышом усаживаюсь на корточки на холодном полу и кладу руки на собственные бедра. Сдавливаю пальцами кожу.

Концентрируюсь на своих воспоминаниях – на том, что узнал за прошлую неделю, на мельчайших подробностях. Вглядываюсь в лежащие передо мной фотографии, вспоминаю видеоролики. Представляю себе губернатора Пэттона. И становлюсь им.

Больно. Растягиваются сухожилия, смещаются кости, меняет форму плоть. Я изо всех сил пытаюсь сдержать крик. У меня почти получается.

Когда я встаю, меня настигает отдача.

Кожа вот-вот лопнет, ноги расплавятся. Голова приобрела какую-то странную форму. Зажмуренные глаза широко распахиваются, и я будто смотрю на мир через тысячу разных линз, я весь покрыт немигающими глазами. Все такое яркое. Больно, везде и по-разному. Я теряю сознание.

Все гораздо хуже, чем я помнил.

Я снова могу двигаться. Не знаю, сколько времени прошло. Кажется, довольно много. Раковина переполнилась, и вода льется на пол. Пошатываясь, встаю, закручиваю кран, хватаю одежду. Еле-еле удается натянуть трусы и футболку. Джинсы не налезают.

Смотрю на себя в зеркало: голова лысая, лицо в морщинах. Кошмар. Передо мной Пэттон. Выливаю на свои три седые волосины гель для волос и приглаживаю их расческой – теперь все точно как на фото.

Руки трясутся.

В детстве я мечтал быть мастером трансформации, ведь это такая редкость. Они особенные. Ты особенный, если ты мастер трансформации. Только это я и понимал, но никогда не задумывался о самом даре. Даже когда осознал, что я действительно мастер трансформации. В смысле, я знал, что у меня крутой, мощный и уникальный дар. Опасный. Редкий. Но до меня не очень доходило, почему всякие важные шишки так меня боятся. И хотят перетянуть на свою сторону.

А вот теперь я понимаю, почему мастеров трансформации боятся. Почему меня так хотят контролировать. Отчетливо понимаю.

Я могу спокойно войти в дом другого человека, поцеловать его жену, сесть за стол и поужинать с его семьей. Могу украсть в аэропорту паспорт, и через двадцать минут это будет мой паспорт. Могу стать черным дроздом, который сидит на ветке напротив вашего окна. Котом, который крадется по карнизу. Могу отправиться куда угодно и творить сколь угодно ужасные дела, и никто и никогда не сможет связать меня с этими преступлениями. Сегодня я похож на самого себя, а завтра могу стать похожим на вас. Могу стать вами.

Черт подери, да я сам себя боюсь.

Беру в одну руку мобильник, в другую карточки и осторожно выбираюсь из фургона так, чтобы не засветиться на предполагаемых камерах.

Встречные оборачиваются на меня, выпучив глаза от удивления: посреди парка в одном нижнем белье стоит губернатор Пэттон.

– Проклятье, все перепутал, – ворчу я и открываю дверь губернаторского фургона.

Как я и надеялся, там висит в чехле костюм, который я заказал у Бергдорфа, точно по Пэттоновским меркам. Пара новеньких ботинок, носки, чистая белая рубашка в упаковке, шелковый галстук.

Изнутри фургон точь-в-точь как мой: диван, туалетный столик, телевизор.

Через мгновение туда без стука заходит помощница.

– Простите, губернатор, – извиняется она с ошалевшим видом. – Мы пропустили ваш приезд. Вас ждет гример. Никто не видел, как вы подъехали, и я… Дам вам минутку – одеться.

Смотрю на мобильник. Половина девятого. Я почти полчаса провалялся без сознания и к тому же пропустил вызов от агента Бреннан.

– Зайдите за мной через десять минут, – говорю я, стараясь изобразить голос Пэттона. Я посмотрел массу видеороликов, усердно тренировался, но подделывать голос очень трудно. – Мне нужно одеться.

После ухода помощницы звоню Баррону.

«Пожалуйста, – умоляю я вселенную или того, кто меня слышит в данный момент. – Пожалуйста, пусть он ответит. Я в тебя верю. Сними трубку».

– Привет, братишка.

Меня захлестывает облегчение, и я падаю на диван. До самого последнего не был уверен, что Баррон откликнется.

– Как правительственный агент правительственному агенту – отвечай, как делишки? – смеется брат.

– Просто скажи мне, что ты и правда…

– О да. Определенно. Я сейчас вместе с ним. Как раз объяснял, что наша мать – федеральный агент, а это все – правительственный заговор.

– Ого. Превосходно.

– Он и так уже был в этом уверен, – судя по голосу, Баррон улыбается. – Я просто добавил кое-каких подробностей. Но ты там предупреди всех, что губернатору Пэттону придется на полчасика отложить свою пресс-конференцию, ладно?