Чёрное солнце

– Я, – ответил неизвестный, и тогда Игорь пристальнее всмотрелся в него. Светлые иглы коротких взъерошенных волос хулигански торчали репейником, трёхдневная щетина избороздила худые щёки и гнутая черта упрямых, лукавящих губ производило впечатление прерасшабашное. А ещё, светлая рубаха с засученными по локоть рукавами, полинялые, истёртые джинсы, запах табака и сурового алкоголя крепко примешивавшиеся к незнакомцу превращали его в существо необыкновенное.

– Очень впечатляет, – проронил Каргов, взирая на художника, будто на нечто необъяснимое и немыслимое. – Игорь Каргов, – наконец сухо представился миллионер, смотря в помятое водкой лицо оригинала.

– Сердобов Маркел, – загадочно проговорил тот.

– А как называется ваше творение? – завороженно поинтересовался Игорь, в чьих глазах сновали и веяли призраки извивавшейся тьмы.

– Чёрное солнце, – вымолвил Маркел и миллионер одобрительно покачал головой.

– Я думаю это лучшая работа во всей выставке, – сказал он, гладью спины ощущая, как с траурного холста тьма незримо тянет к нему свои чёрные щупальца.

– И я того же мнения, – согласился Маркел.

– Послушайте, я хочу купить её. Сколько вы хотите за погибшее солнце? – вопросил Игорь ощущая злобно-радостное дыхание темноты за собой.

– Она не продаётся, – строптиво бросил Сердобов и уголки его красивых губ стыло опустились. Услышав совершенно неожидаемый отказ, финансовый исполин поперхнулся тяжким комком оторопи.

– Не продаётся?! Вы шутите? – преломляя губы в циничной кривизне проронил богач.

– Пошутить я люблю в полиции, когда в обезьяннике ночую, – назидательно отрезал Сердобов отвернувшись от Игоря и зашагав прочь.

– Постойте! – почти испуганно окликнул его Каргов, едва удержав руку, потянувшуюся к плечу художника. – Я даю вам тысячу долларов! – бросил он диктаторским, могущественным тоном, ожидая безропотного подчинения.

– Не стоит, – наплевательски просто отмахнулся мятежник, в полупрофиль обернувшись к смятенному толстосуму.

– Тогда две тысячи! – упрямо и властно швырнул Каргов, остановив бунтаря на полушаге.

– Заманчиво, – проронил Маркел, изощрённой иронией выказав своё презрение к предложенным деньгам.

– Цену набиваете? – проницательно и злобно догадался Игорь. – Пять! – бросил он, стиснув зубы, словно волк, готовый вцепиться своей жертве в загривок.

– Хорошая цена, аж печень заволновалась, – скупо усмехнулся Сердобов, взирая на огорошенного покупателя. – Не утруждайтесь. Мне не нужны ваши деньги, я дарю вам картину, – выпалил Маркел в лабиринтах серых глаз, скрывая искорки заплясавших сатиров и Игорь, которому ничто и никогда практически не доставалось даром в изумлении хлопнул ресницами, даже позабыв о дурманящей тьме. Потрясённый, он смотрел, теперь, на художника, будто на эльфа или другое сказочное создание, нежданно возникшее перед ним.

– Вы серьёзно? – недоверчиво пробормотал Игорь, ещё опасаясь быть обманутым.

– Ну я же не в обезьяннике, – со всей основательностью указал Маркел на бесспорный этот факт.

– Не ожидал… Спасибо, – сухо поблагодарил Каргов, потупливая растерянный и крошащийся взгляд. – А есть у вас ещё картины на подобную тематику? Я, кажется, стал вашим большим поклонником, – неприкаянно поведал он, оправляя брильянтовые запонки на белоснежном рукаве рубашки.

– Таких больше нет, есть другие, – ответил Сердобов.

– В таком случае вот… возьмите, – промолвил Каргов, по-королевски щедро передав свою визитку. – Надумаете показать, звоните, – предложил он, рукопожатием изловив ладонь художника и потирая заросший щетиной подбородок, Маркел всмотрелся в нехитрые письмена телефонного номера. Единение рук распалось, исчезла и болтливая толпа зрителей, где-то далеко растаял торжественный лоск и бесчисленные колонны выставки, осталась только непроглядная тьма, что клубилась на заднем сиденье шикарного немецкого автомобиля. Вздымаясь из тёмных бездн сумрака кромешная темень по-змеиному, коварно улыбалась Игорю и чёрные клочья её теней объяли своего пленника.

Огромная туча затмила траурным саваном ясное небо и с чёрного пепла её заморосил горестный дождь. Белоснежный лист солнца пропал, словно пролили на него чёрную тушь.

Глава 4. Затмение