Черное солнце

Я крепко задумалась. Ну каким образом немцы могли эвакуировать груз из опасного на тот момент Смоленска? Логичней всего было бы предположить, что самолетом. По крайней мере, я именно так бы и поступила. А люфтваффе – это Геринг. Возможно, вот откуда он был в курсе всего происходящего. Хотя, конечно, все это притянуто за уши. И еще, «Черное солнце» – что это? Рисунок, выполненный чисто машинально? Подобно тому, как мы все бессознательно рисуем различные фигуры на полях блокнотов и ежедневников во время лекций в институтах, на оперативных совещаниях и прочих длинных и скучных мероприятиях? И случайно ли он расположен так близко от заинтересовавшей нас надписи? При первом же взгляде на рисунок сразу напрашивается вывод, что он имеет прямое отношение к надписи «U-3547».

Я на мгновение подняла голову от документов и посмотрела на Мишку, который сосредоточенно жевал лимон и, по-моему, нагло разглядывал девок, в изобилии сновавших по питейному заведению. Возмущенная его наплевательским отношением к делу, я поднесла руку к его лицу и несколько раз громко щелкнула пальцами прямо перед его раскрасневшимся от спиртного носом. Он оторвал мутный взгляд от длинноногого чуда, сидевшего за соседним столиком, и с недоумением уставился на меня. Переведя свой взгляд с его осоловевших глаз на подозрительно быстро опустевший графин с коньяком, я все поняла и посмотрела на часы. К моему ужасу, была уже половина четвертого! Через полтора часа нас ждал генерал с рабочими версиями, а эта свинья… От негодования, бурлившего во мне, я просто задыхалась, не находя слов.

Генерал, как и следовало ожидать, встретил нас хмуро. Скупо поздоровавшись, мы бочком просочились в начальственный кабинет и расположились в самом темном его углу, куда практически не доходил зеленоватый свет большой, украшенной бронзовыми гербами СССР настольной лампы. Тарасов быстро прошел к своему креслу, усевшись поудобней, цепким взглядом оглядев нас, грешных, схватил со стола футляр и достал свои знаменитые золоченые очки. По опыту я знала, что это был очень плохой признак.

– Итак, господа офицеры, подведем наши совсем неутешительные итоги. Кто хочет высказаться первым?

Краем глаза заметив, как Суходольский, втянув голову в плечи, буквально начал сползать с кресла, я, видит бог, очень старалась, но все же не смогла сдержать улыбку. За что тут же и поплатилась.

– Я смотрю, вам, Ростова, весело? – гаркнул генерал.

– Простите, это я от некоторой растерянности, – ответила я тихим голосом и посмотрела на шефа кротким взглядом воспитанной в пансионе девочки.

– Вот с вас, Наталья, и начнем, – непререкаемым тоном поставил точку Тарасов, – мы все во внимании.

– Если коротко, – пожала я плечами, – то имеем мы следующее. Я тут набросала кое-что. – Я поднялась и быстрым шагом подошла к столу и передала генералу листок бумаги. – Тут все, – добавила я, не вдаваясь в подробности, и села на место.