Черное солнце Афганистана

Беляк замер на месте. Смотрел на взлетную полосу, на то место, где взорвался вертолет, на оседающее черно-серое облако. Пальцы невольно сжимались в кулаки. Он верил и не верил тому, что произошло. На его глазах погибли товарищи, боевые друзья… На мгновение смерть оказалась рядом, обдала мрачным холодом вечности и показала свой клыкастый оскал.

Александр, как и стоящие рядом капитан и бортовой техник, как десятки других людей на аэродроме, еще не успел осознать и понять всю глубину потери, прийти в себя, а издалека уже снова донесся сухой щелчок.

Второй вертолет дрогнул в воздухе, словно напоролся на препятствие.

— Еще один! — выдохнул Чубков.

В следующее мгновение тяжелый боевой вертолет, словно игрушка, перевернулся несущим винтом вниз, как говорят пилоты «стал мельницей», и начал падать. Через несколько секунд, внутри винтокрылой машины коротко блеснула молния, и раздался оглушительный взрыв. На том месте, где только что в воздухе находился боевой полосатый «крокодил», образовался громадный огненный шар, который падал на посадочную полосу…

5

— Давай скорее! Они уже летят! — волновался Юсуп, торопя своего напарника. — Чего так долго возишься?

Они находились на плоской крыше дома, который, как и другие дома кишлака, был расположен всего в полукилометре от аэродрома. Перед домом росло старое ореховое дерево, и его густая крона служила им маскировкой. В кроне вырезали часть ветвей, и в просвете получилось удобное окошко.

— Успеем! — спокойно отвечал Кабир.

Он не спеша прилаживал на плече «огненную трубу» с остроносой ракетой. Так моджахеды именовали ПЗРКа — переносное зенитно-ракетное устройство.

— Как в прошлый раз? — съязвил Юсуп.

— Не надо было спорить, — ответил Кабир.

— А кто из нас упирался?

Кабир нахмурился и промолчал.

Пару дней назад они опоздали.

Сначала спорили, из чего лучше стрелять: из «огненной трубы» или из нового крупнокалиберного пулемета? Степенный и неторопливый Кабир настаивал на трубе. Он был опытным охотником и считался лучшим стрелком в отряде. А Юсуп, молодой и прыткий, предлагал пулемет, он курсы специальные проходил. А потом, пока устанавливали на трубе ракету и налаживали к стрельбе крупнокалиберный пулемет, потеряли много времени. Все вертолеты, которые летали в Панджшерское ущелье, вернулись и совершили посадку.

Неудача обескуражила обоих. Перебранка продолжилась и вечером, когда уселись ужинать. Но в их спор вмешался сам Джаллавар-хан. Перебирая большим пальцем с темным ногтем четки из пожелтевшей слоновой кости, он сказал:

— Аллах милостив и создал для нашей жизни дни и ночи, которые идут чередой друг за другом. Так и вы будете стрелять по очереди. Один день из пулемета, а второй — из «огненной трубы».

Немного помолчав, Джаллавар-хан задумчиво произнес:

— Стрелять из пулемета намного опасней, чем из «огненной трубы». Пулеметные пули оставляют след. Шурави сразу определят то место, откуда шла стрельба, и нам придется быстро уходить в горы. А ракета из трубы летит без следа. Поэтому первым пусть стреляет из своей трубы Кабир.

Юсуп зло сверкнул белками глаз в сторону удачливого соратника и промолчал. Возражать Джаллавар-хану опасно. Его слово — закон! Предводитель отряда безжалостен не только к врагам ислама. А самое главное заключалось еще и в том, что, — если Аллах пошлет удачу! — только один он, Джаллавар-хан, только его слово, станет подтверждением о том, кто своим выстрелом сбил проклятую и страшную «шайтан-арбу».

А награда за сбитую «шайтан-арбу» очень крупная. Очень большая награда — целый миллион афганей! Юсуп уже видел себя обладателем такой кучи денег. Он знал, как и все моджахеды, четкие расценки войны. За убитого солдата — пять тысяч афганей, за партийного активиста — десять тысяч, за офицера — тридцать тысяч… Чтобы доказать, что сам убил, надо отрезать и принести ухо. Все просто! А вот за сбитый самолет или крылатую «шайтан-арбу» — миллион!

Столько афганей даже в карман не положишь. Их и за год не заработаешь, трудясь от зари до заката. А деньги ему нужны, очень нужны. Он давно носит в своем сердце мечту: жениться и обзавестись своим домом и хозяйством. Миллион афганей на все хватит: на выкуп жены, на покупку земли и дома… И Юсуп, как и тысячи других, таких же как и он рядовых «воинов ислама», искренне благодарил Аллаха, что на свете есть такой праведный человек — Гульбеддин Хекматиар, — да продлит Аллах его дни! — добрый и праведный мусульманин, который щедро платит…

Не ведал только Юсуп о том, что Хекматиар раскошеливается не из своего кармана, а его руками платят за «уши» американский «Комитет помощи афганским беженцам» и банк «Америкэн экспесс» в Базеле. Этот банк находится далеко от Афганистана, в центре добропорядочной Европы, в Швейцарии, и в том банке на счет Хекматиара уже внесено щедрое «пожертвований от христиан» — более трехсот тысяч долларов. Ничего этого Юсуп не ведал. Зато цену доллара знал хорошо. Менялы только за один доллар выкладывают по пятьдесят афганей.

Все это и было причиной взволнованности Юсупа.