Черноглазая (СИ)

Помимо красоты, она обладала тем, что притягивало к себе больше, чем внешняя привлекательность — добрым сердцем, умением помочь другим в их бедах и скромностью, не лишённой веселья. С упертым нравом и целеустремленностью, Мелек превращалась в идеальную женщину.

― Объясняй, ― разрешил хан.

― Я просто… ― Мелек запнулась, понимая, как глупо выглядит ее оправдание. ― Я просто заснула, случайно. Проснулась только сегодня днем и сразу приехала.

От собственной глупости Мелек бросило в краску, и она снова опустила бы голову, если Бат-хан не продолжал крепко держать ее. От неожиданности, будто в испуге распахиваются ее бездонные черные глаза, взмывают вверх длинные ресницы, приоткрываются пухлые покрасневшие губы. Она явно закусывала их пару минут назад, нервничая и не решаясь стучать. Батый задерживает на них свой взгляд.

― Простите меня, ― сказала она. ― Я бы никогда вас не ослушалась, Великий хан.

Это было не совсем правда. Мелексима сначала делала, а уже потом думала о последствиях. Как ее стычка с той девчонкой, как ее поцелуй во время праздника. Она просто делала то, считала правильным, то, что она хотела считать правильным. По сути, не идя против прямых приказов, она умудрялась нарушать спокойную и размеренную жизнь не только хана, и других людей.

― Когда ты уезжала, ― сказал Батый. ― Ты помнишь, что ты мне сказала?

― Вы сделали меня такой же, как они, ― внезапно сказала она. В ее голосе слышалась настоящая скорбь, но вместе с тем ― нечто, что распознать Батый не мог. ― Свободную девушку вы сделали рабой, влюбленной в вас. Я знаю, что это неправильно.

― Я знаю, что это неправильно, ― повторила Мелексима. За это просить прощения она не собиралась, как и за поцелуй в вечер Цаган Сар. Это были ее чувства, а за них она не намерена была приносить извинения. ― Я знаю, что в этом месте нет любви. Есть наложницы, война, интриги, ― она вздохнула и смотрела уверенно, твердо. Тот взгляд, который Батый так в ней привлекал. ― Но я все равно это сказала. И за это вы меня наказать не можете ― за мои чувства к вам.

Теперь Батый понял, что не разглядел в тот вечер в глазах Мелек ― теплую, искреннюю любовь к нему. Да и чего можно было ожидать от влюблённой женщины с таким искренним весёлым характером, как у Мелек? Она резко поднимает глаза, Батый видит, как в них вспыхивают маленькие озорные искорки. Она прищуривается так, что в уголках глаз появляются крошечные еле заметные морщинки.

Мелексима смотрит на Бату серьезно, будто видит его насквозь, и хан ловит себя на мысли, что ему хочется спрятаться от этого хвойного взгляда, чтобы она не смогла залезть ему в душу, в сердце…

Батый пытается справиться с желанием схватить ее, прижать к себе, задушить в объятиях. Мелек заглядывает в глаза, улыбается уголком губ. Бату боится, что она догадывается, что с ним происходит. Пытаясь справиться с сердцем, мужчина дышит как можно ровнее. Не выдерживаю, свободной рукой Батый хватает ее за горло, упиваюсь тем, как в испуге распахиваются ее глаза. Пристально наблюдает за реакцией зрачков.

Батый прижимает Мелек к себе, так сильно, что слышно, как она тихонько ойкает, хватка немного ослабевает. Снова отстраняя ее, хан берет лицо в ладони, Мелек смотрит на него затуманенным взглядом. Он долго смотрю в черные бездны, прежде чем нырнуть в них с головой. Хан мысленно приказывает ей сопротивляться, оттолкнуть его, бежать, пока есть возможность. Но сам понимают, что уже не в силах ее отпустить. Бат-хан сокращает расстояние между их лицами и накрывает ее губы своими, проклиная себя за слабость и за то, что совсем потерял голову.

Она покорно и доверчиво приоткрывает губы, нежно отвечая на поцелуй. Остатки здравого смысла разлетаются на куски, когда мужчина ощущает ее легкий стон губами. Вжимает ее в себя. Моя… Моя…

Мелексима прижимается сильнее, совершенно не сопротивляясь. Сухие твёрдые губы оставляют жгучие поцелуи на покусанных девичьих губах, а сильные руки прижимают очаровательное создание еще ближе. Мелексима тонкие пальцы вплетает в черные, как смоль, волосы хана, ощущая, что происходящее, на самом деле, правильно.

Хан оказался не жестоким правителем, а просто мужчиной, которого полюбила девушка и который полюбил ее: не как наложницу, красивое развлечение, а как девушку, равную ему. Мелексима не ищет в себе сил дышать глубоко – дыхание давно сбито к чертям.

― Ты здесь Мелексима, ― произносит он вкрадчивым шепотом. ― И ты моя женщина. Станешь ею.

========== Глава 8. Женщина хана ==========

русская речь - курсив

― То есть он просто сказал, что ты его женщина? И все? Он опустил тебя?

Мелексима, судорожно метаясь от одного конца шатра Буяннавч в другой, кивнула, заламывая пальцы. Она мало понимала хана, а то, что произошло вчера вечером вообще было за гранью ее понимания. Чего она ожидала? Становление наложницы ― теперь уже не просто в насмешках, а и в положение. Однако после поцелуя хан пригласил ее отобедать с ним и после отпустил обратно.