Черноглазая (СИ)

Прошло, возможно, минут двадцать или пятнадцать, когда прикрывающая их с Ладой полусгоревшая стена от дома отклонилась и, упав в снег, разломилась на две части. Над ними стоял тот мужчина, который притащил Мелек в «убежище».

― Выходите.

― Вы чтож наделали?! ― вопила какая-то баба. Этот вопль внезапно возбудил волну криков: кто-то действительно считал, что с карателями надо было обойтись по-другому, потому что их хватятся, и поэтому надо бежать. Но некоторые налетели на тех, кто впал в панику и пытались утихомирить: им некуда было прятаться и идти тоже, так не все ли равно.

Мелексима посмотрела на мертвых монголов. Ей стало немного легче от осознания того, что она никого из них не знала.

― А я предлагала хороший вариант, ― сказала она Евпатию. Тот, несмотря на громкие крики, ее услышал. По его взгляду Мелексима поняла, что ей лучше помолчать сейчас, но девушка не могла удержаться от насмешливой улыбки. Возможно, только сейчас десятник понял, что стоило принять предложение Мелек. Или оставить хоть одного живого монгола, чтобы тот мог отправиться с Госпожой в Орду. Однако Мелек все еще оставалась с ними.

На все дальнейшие развития события Мелексима смотрит без особого интереса. На нее поглядывают с какими-то нечитаемыми чувствами, но Лада трется поблизости, и на девушках не заостряют внимание. Мелексима немного тоскливо рассматривает сгоревшие дома, а от вида мертвых монголов ее тянет тошнить.

― Надо думать, как орду на себя развернуть, ― сказала Коловрат. Мелек его практически не слушала.

― Так у нас же эта есть, ― внезапно сказал Коркун, махнув рукой в сторону девушки. На нее посмотрели почти все. Она ласково улыбнулась, но Евпатию это улыбка не понравилась ― уж больно спокойно вела себя Мелексима в данной ситуации. Конечно, убить ее он бы не дал, но надменность на фоне трагедии просто выводила из себя. И в голове противная мысль поселилась, как червоточина в яблоке: почему его жена и дети мертвы, а любимая женщина Батыя, носящая его ребенка, жива и здорова?

Коловрат покачал головой.

― Это не гарантия того, что Орда пойдет за нами, ― сказал Евпатий. ― За ней они будут посылать несколько отрядов, и в конце, нас просто перебьют, надо что-то более… надежное.

― Я знаю, что, ― внезапно сказал тот низкий лысый мужчина, которого Мелек видела в шатре. Если она не ошиблась, тот говорил на их языке.

***

― Не надо было наш план при ней обсуждать, ― сказал Коркун, кинув взгляд в сторону. Мелек они теперь держали по близости, потому что поняли, какую оплошность совершили: девушка знала их планы по разворачиванию орды, поэтому ее побег стал бы концом всему.

― Как будто был выбор, ― сказал Коловрат, смотря на то, как знахарь Захар мешает что-то противного зеленого цвета. Травы.

― Если вы найдете способ вернуть меня, обещаю молчать, ― тут же отреагировала Мелексима. Рязанцы усмехнулись, но в ухмылке этой не было ни капли веселости.

― Честное слово хановской жены против жизней невинных детей и женщин, ― сказал высокий худой мужчина. Мелексима потихоньку запоминала их по имени, и его кажется звали Ратмир.

― Невинных, ― повторила Мелексима. ― А в чем я виновата?

Ей никто не ответил. Коловрату стало не по себе от этих слов, потому что по сути, Мелексима была права. Она была женщиной, всего лишь женой Батыя, которая его любила. Она не убивала их родных, не жгла город, да и едва ли участвовала хоть в одном сражение. Но тут же больное сердце устало трепыхнулось ― его жена и дети тоже были не в чем ни виноваты, а они все же мертвы.

А что если монголы сожгли Рязань, лишь потому что они забрали жену хана?

Смотреть на то, как травятся монголы было действительно смешно. Лишь угрюмая и недовольная Мелексима сидела в стороне, бормотав что-то на своем языке. Лада находилась рядом с ней, смотря на девушку с опаской. Но с каждым мгновением она видела в ней лишь беременную женщину ― сильную, но все еще уязвимую.

― Коркун, ― сказал внезапно Коловрат. ― Дай лук.

С места, однако, внезапно подорвалась Лада, тут же поднося названное оружие. Мелексима проводила ее заинтересованным взглядом ― среди мужчина Лада была единственной девушкой, кроме самой Мелек. И почему ее не отправили в пещеру к тому отшельнику вместе с остальными.

Взгляд Евпатия внезапно остановился на Мелек.

― Подойди, ― сказал он. Все притихли, смотря то на своего предводителя, то на Мелек. Девушка зло усмехнулась.

― Смотреть на то, как вы травите людей, которые мне служат? Нет уж увольте.

― Мне нужен твой локон, ― продолжил Коловрат. Мелексима мгновенно развернула голову и злобно глянула на мужчину, машинально сжав волосы.

― Иди к черту, ― прошипела она, но Евпатий встал и подошел к ней. Мелексима вскочила. ― Не подходи!

― Прядь волос, ― повторил он, извлекая из-за пояса короткий кинжал для разделки дичи. ― Давай.