Черноглазая (СИ)

Стрела пролетает мимо, вонзаясь рядом в дерево. Девушка останавливается, усмехаясь.

― Еще шаг и стрела вонзиться тебе в ногу, ― предупреждаете Каркун, и Мелексима слышит, как натягивается тетива.

― А ты разве не должен возвращать память Коловрату? Или чем вы там занимаетесь?

― А ты разве не должна сидеть тихо, как мышь, чтобы не давать нам повода убить тебя?

Мелексима разворачивается с кривой усмешкой смотря на Каркуна. Мужчина натягивает лук, направляя острие стрелы в сердце девушки. Мелек не шевелится, но рефлекторно запахивает меховой плащ плотнее на животе.

― Убьешь беременную женщину? ― усмехается Мелек. ― Чем вы тогда будете лучше монголов, что презираете?

У Каркуна рука не дергается, он продолжает направлять ее в сторону черноглазой. Мелек слышит, как ее сердце лихорадочно бьется о ребра. Несмотря ни на что, она не хотела умирать, девушка хотела продолжить жить. А еще девушку волновала мысль о ее ребенке: каждая ошибка могла стоить жизни не только самой Мелек, но и нерожденному чаду. Не будь Мелексима беременна, она бы бросил все силы и хитрости, чтобы сбежать от рязанцев, но в подобном положение приходилось быть многим осторожной.

Раньше Мелексима была похожа на простую танцовщицу, которая веселит всех своим танцем. Однако, сейчас она стала той, которой кланялись все, в том числе и бывшие зрители. Мелексима не теряла присутствие духа, силы и уверенности, как бы она не была напугана, девушка продолжала бороться. В ней была сталь. Возможно, именно за это ее любил Батый.

Каркун опускает лук.

― Вернись обратно, ― говорит он и ждет, пока Мелексима первой пойдет обратно к месту ночлега. Каркун считал, что ханской супруге и так слишком много почестей оказываются ― спала она на ветках ели, застеленными большим мехом, а накрывали ее еще одним мехом. При том, что это принадлежало рязанцам, которые терпели неудобства из-за этой девчонки. По мнению Каркуна, та же Лада заслуживала все это куда больше, чем Мелексима.

Но ему пришлось напомнить себе, что женщина была беременна, и ни она, ни ее чадо действительно не были в чем-то виноваты. В другой ситуации, Каркуну она могла понравится за острый язык и железную волю, но смотря на черноволосую он видел только супругу того, кто разрушил его дом и убил друзей.

― Вернулась? ― засмеялся кто-то, когда Мелек вышла за Каркуном из леса. Евпатий смотрит на Мелек слегка туманным взглядом, и Ратмир придерживает его за плечо, чтобы тот не бросился на девушку, которую не узнавал. Мелексима, однако, не растерялась, и с усмешкой ответила:

― Да, прогулялась, пока вас тут раскидывал один единственный воин.

Эта фраза вернула смутное воспоминание о Мелек, поэтому Евпатий машинально усмехнулся. Взгляд её продолжал оставаться бунтующим и горящим: её силу воли оказалось невозможно сломить. Мелексима вернулась на свое место и, закутавшись в плащ облокотилась на дерево и замерла. Евпатий не думал, что она заснула ― просто ждала… чего-то. Очередной попытки сбежать, возможно. Кто-то из воинов отошёл, о чем-то тихо разговаривая и с некой опаской поглядывая на Коловрата. Лада сидела в стороне и тихонько плакала. Захар крутился рядом, неуверенно поглядывая на Евпатия. Тот, заметив это взгляд, подошел к знахарю.

― Ты мог и сказать, что проблема с памятью, ― сказал Захар. ― О деле нашем вспомнил?

― Каком деле? ― спрашивает Коловрат.

Он уже перестал испытывать острое сожаление о том, что память покидает его с каждым рассветом. Когда он только узнал о своей болезни ― тогда было страшно, то, что он будет просыпаться в неизвестном месте, с неизвестными людьми, которых он знал всего часов восемь назад. Однако, годы шли, и Евпатий смог смириться с тем, что теперь будет так. В крайнем случае, сожалеть он будет лишь день, а после ― снова забывать. Приходилось заново вспомнить не только Настю и детей, но и Каркуна, свою должность, своих воинов и еще многих людей.

Теперь он был в лесу, он воевал с ордынцами, не веря в то, что переживет эту зиму. И забывать что-то столь важное, он не имел права.

Коловрат напрягся, из-за чего в голове неприятно застучало, и, кажется, припомнил, как именно он хотел избавиться от Мелек.

― Травы? У тебя все есть?

Захар боязливо быстро-быстро кивнул.

― Есть то все, когда делать будем? Отвару тоже надо время подействовать.

Коловрат посмотрел на Мелек. Он честно не хотел причинять ей вреда, но девушка была обузой, а значит от нее надо было избавляться. Захар предложил неплохую идею, и Евпатий, предварительно обсудив это с Каркуном и Ратмиром, которым доверял больше всего, одобрил идею Знахаря. Каркун предлагал просто убить ханскую супругу, но Ратмир поддерживал мнение о том, что убивать беременную женщину ― не справедливо.

― Не знаю, момент подгадать надо, ― Коловрат задумался, голова гудела, и мужчина потер виски, собираясь с мыслями.

― Мы можем оставить им послание, ― предлагает Захар. ― Все равно идем к ордынцам.

― Придумаем что-нибудь, ― отрезает Коловрат.