ЧЕРНОКНИЖНИК

которого он взял себе из мира людей. В обмен на какие-то, неизвестные Малгелендорфу

знания, ученик подписал Договор, согласно которому он должен был стать полным рабом

Хозяина сразу же по окончании обучения… Как выяснилось позже (когда он уже сбежал),

воспользоваться  каменной скрижалью Договора для того,  чтобы притянуть жизненную

сущность   клятвопреступника   обратно   в   Азагалхад,   невозможно   —   заключая   Договор,

паскудник   умудрился   расписаться   не   своей,   а   чьей-то   чужой  кровью.   Что   и   говорить,

Хозяин был в бешенстве.

…Наступило   утро.   Малгелендорф   продолжал   без   устали   прочесывать   местность.

Через   несколько   часов   он   наткнулся   на   свежий   след   и,   не   мешкая,   устремился   за

Лакомством.

Вскоре он настиг его. Вернее — их. И едва не взвыл от разочарования.

Человек, от которого исходил пьянящий запах крови (правда, теперь уже совсем

слабый),   оказался   тем   самым   беглым   учеником   Хозяина.   Распространявшееся   от   него

ощущение   опасности   было   настолько   сильным,   что   Малгелендорфу   немедленно

захотелось убраться куда-нибудь подальше. Он бы так и сделал, если бы…

То,   что  плоти  и  крови  ученика   Хозяина   вкусить  не   удастся,   было  ясней  ясного,

однако   колдун   был   не   один.   Рядом   с   ним   шло   настоящее,   свежее,   юное   Лакомство.

Наделенное колдовским Даром, но, судя по всему, совершенно не умеющее этим Даром

пользоваться. Съесть ее плоть… выпить ее нетронутый Дар… это была награда, о которой

нельзя было и мечтать.

Вжавшись   в   камни   и   даже   изменив   окраску   своего   тела   в   соответствии   с

окружающей средой, Малгелендорф смотрел, как Уилар и Эльга идут по пустыне к горам.

Если   Малгелендорф   бросится   извещать   Хозяина,   он   ничего   этим   не   добьется:   путь   к

обиталищу Климединга не близкий, за это время людишки наверняка сумеют убраться

отсюда… Нет, нет, он поступит иначе: он начнет незаметно преследовать пришельцев и

ждать… ждать, пока не появится возможность безнаказанно напасть на девчонку, уволочь

ее   подальше   и…   Малгелендорф   сладко   зажмурился,   представив   себе   предстоящее

пиршество.

…На   третий   день   путешествия   Уилар   и  Эльга,   миновав  предгорья,   поднимались

вверх   по   узкой   тропинке,   ютившейся   у   края   пропасти.   Оба   устали,   их   одежда   была

запылена, а воды оставалось совсем немного — всего полфляги на двоих.

—   Когда   мы   вернемся   на   землю?   —   тихо   спросила   Эльга   во   время   короткого

привала.

— Уже скоро, — ответил Уилар. — Сегодня. Или завтра.

Он не стал говорить ей о том, что за ними следят — незачем обременять лишним

знанием и без того нетвердый рассудок. О слежке он знал давно, и хотя ни разу не видел

преследователя, с определенной степенью вероятности мог предположить, кто это. Скорее

всего,  демон-охотник,  забредший  в  поисках  добычи  на  земли  Климединга.  Достаточно

уверенный   в   себе,   чтобы   преследовать   их   и   достаточно   осторожный,   чтобы   избегать

прямого столкновения. Вряд ли это кто-то из прихвостней самого Климединга — узнай

старый   учитель   Уилара   о   его   появлении,   навязчивым   взглядом   в   спину   дело   бы   не

ограничилось. Были бы громы и молнии, и ангелы мести. Уилар усмехнулся. Теперь, когда

они начали восхождение на гору, он почти уверился в том, что на этот раз им удастся

уйти. Климединг упустил свой шанс.

— Уилар!.. — вдруг прошептала Эльга.

Было   что-то   такое   в   ее   голосе,   что   заставило   Уилара   стремительно   обернуться.

Посох   в  его  руках   вытянулся   вперед…  нет,   уже   не   посох   —  хищно   поблескивающий

черный металлический крюк.

Теперь   заметил   и   он.   Каменная   плоть   скалы   перед   ними   менялась   и   дрожала.

Маленькие камешки зашевелились, принялись кататься из стороны в сторону. Скала будто

бы текла… менялся рисунок трещин, взбухали какие-то бугры, появлялись впадины… все

— в совершеннейшем беззвучье, как будто в кошмарном сне. Происходящее напоминало

сон еще и тем, что пульсировала только часть скалы, вне всякой связи с остальными ее

частями.

В   камне   появились   углубления…   они   расширились,   выросли,   слились   в   одно

целое…   камень   тек,   словно   жидкость,   пузырился,   как   слюна…   раздался   утробный,

рокочущий звук, напоминающий рыганье великана.

— Это же… — прошептала Эльга. — Это же рот…

Рот,   образовавшийся   в   каменной   плоти,   вдруг   потек   к   ним.   Нити   «слюны»,

соединявшие   губы,   окончательно   разделились   надвое,   стали   толще,   превращаясь   в

своеобразное подобие «зубов».

Эльга   завизжала.   Уилар   бесцеремонно   отбросил   ее   назад   и  сжал   в   руках   посох.

Тусклая тень колдуна внезапно потемнела и изменила свое положение, вытянувшись в

сторону приближающегося рта. Тень соединилась с темнотой каменной пасти, и, казалось,

впиталась   этой   темнотой.   Несколько   секунд  ничего  не   происходило.   Рот   по-прежнему

приближался. Уилар не двигался с места.

А потом Эльга услышала, как кричит скала.