ЧЕРНОКНИЖНИК

— верю в то, во что хочу… И во что же он хочет верить, интересно знать? В демонов? В

зло и тьму?..»

— Прежде всего — в себя, — сказал Уилар. — А теперь — спи.

Несмотря   на   свои   опасения,   Эльга   заснула   почти   мгновенно,   стоило   ей   только

поудобнее   устроиться   на   собственном   плаще.   Не   было   ни   кошмаров,   ни   тревог,   ни

беспокойства — сознание как будто на несколько часов провалилось в бездонную яму.

Уилар долго лежал без сна. Хотя он сделал все, что мог, чтобы отвести чужие глаза от их

стоянки,   ощущение,   что  за   ними  следят,   не   исчезало.   «Кто  это?   Климединг?   —  образ

ужасающего   наставника,   давно   уже   не   принадлежавшего   к   роду   людей,   вплыл   в   его

сознание, заставив сердце болезненно сжаться. — Если он обнаружил меня так быстро, мы

не успеем добраться даже до гор…»

…Этот волшебный, волнующий запах Малгелендорф узнал сразу. Почуяв его, он

почти   минуту   внюхивался   изо   всех   сил,   не   смея   верить   своим   ощущениям.   В   конце

концов, он не ел уже почти целый цикл, а с голоду могло померещиться и не такое…

Кровь!

Настоящая, живая, свежая кровь!

Это   было   слишком   хорошо,   чтобы   быть   правдой.   Малгелендорф   заподозрил

ловушку, но, обежав это место по кругу, не обнаружил ничего подозрительного. Да и кому

могло   понадобиться   устанавливать   такую   странную   ловушку   —   здесь,   на   периферии

владений Хозяина? Нет, похоже, тут и в самом деле было Лакомство. У Малгелендорфа

даже скулы свело от негодования, когда он представил себе, как Лакомство — толстый,

неуклюжий, такой сладкий и такой желанный мешок крови и мяса — идет, переваливаясь,

по пустыне, бестолково транжиря свое великолепное содержимое. Вернувшись к месту,

где он почуял кровь, и еще раз вдохнув ее чарующий аромат, Малгелендорф побежал по

следу. Его прежний облик не слишком-то подходил для длительного преследования, и

Малгелендорф совершил одно из пяти доступных ему превращений — вдвое укоротил

чересчур длинные паучьи лапы, вытянул тело вперед, сместил внешние кости головы так,

чтобы придать им обтекаемую форму, и отрастил длинный плоский хвост, игравший роль

своеобразного «руля» во время движения. Теперь, за вычетом указанных особенностей и

серо-коричневого сегментарного панциря, его можно было бы принять за помесь гусеницы

и пумы. Шесть ног слаженно двигались в ровном, не знающем устали ритме. Способность

воспринимать запахи в этом обличье сильно уменьшилась, но след был достаточно четок,

и Малгелендорф не боялся его потерять. Он боялся другого — как бы Лакомство раньше

него не обнаружили другие обитатели периферии. В этом случае шанс получить хотя бы

долю добычи становился совершенно эфемерным.

Однажды   на   пиру   у   Хозяина   Малгелендорфу   удалось   вкусить   Лакомства…

предварительно покалечив двух других гостей, также претендовавших на угощение… этот

день   навсегда   остался   запечатленным   в   его   памяти   как   один   из   самых   волнующих,

великолепных дней в жизни. Жаль только, что кусочек Лакомства, брошенный ему на

пиру, был таким маленьким…

Воздух   сделался   более   тусклым   —   в   Азагалхаде   наступила   ночь.   Пробежав   еще

несколько   миль,   Малгелендорф   вдруг   потерял   след.   Он   вернулся   назад,   отыскал   его,

попробовал идти дальше — та же история. Он превратился в паука-нюхача, затем в идола-

созерцателя  —  ничего.  Через  несколько  часов Малгелендорф  поймал  себя  на  том,  что

бестолково бродит по холмам в облике змеекошки, все еще надеясь случайно обнаружить

след. Огромное количество бездарно потраченного времени вкупе с тем фактом, что он

действовал,   как   тупое   животное,   лишенное   способности   размышлять,   заставили

Малгелендорфа   придти   к   выводу   о   том,   что   тут   замешано   какое-то   колдовство.   Он

наткнулся на чужие охранные чары. Он преследует колдуна? Хмм… Если Лакомство было

колдуном,   то   это   многое   объясняет.   Например,   то,   каким   образом   Лакомство   вообще

оказалось в Азагалхаде. Вместе с тем, это объяснение зародило в душе Малгелендорфа

определенное   беспокойство.   Существа   его   вида,   гьянгеншайны,   слыли   в   Азагалхаде

весьма хитрыми и пронырливыми созданиями, которых более могущественные демоны

использовали для разведки, охоты или преследования противника — но Малгелендорф

знал, что некоторые колдуны из мира людей могут дать гьянгеншайнам большую фору в

хитрости, подлости и коварстве. Эти хитрые двуногие твари способны на все что угодно!

В открытом поединке они не так уж сильны, но они непревзойденные мастера ловушек и

уловок. С ними постоянно приходится быть настороже, а это очень утомляет. Само собой,

многим из них, вступающим в общение с обитателями Азагалхада, достаточно допустить

одну-единственную   ошибку,   чтобы   тут   же   поплатиться   за   нее   жизнью,   но   среди   них

попадаются   индивидуумы,   которым   удается   обмануть   даже   Хозяев.   Малгелендорф

хорошо знал, что это не пустые слухи. Его собственного Хозяина обманул его ученик,