Черноморский набат

Остальные отправились к Синопу, а оттуда дерзко повернули прямо на Константинополь. Там они пленили большое торговое судно с грузом фруктов и холста, которое с призовой командой отправили домой. Еще два были загнаны на рифы и там погибли. Бенардаки с Ледино были довольны, как и их команды, ведь любой приз – это неплохие призовые деньги, а приз с грузом – вдвойне!

Рейд российских крейсеров загнал турок по портам, и теперь капитаны ни за какие деньги не желали выходить в море.

– Лучше потерять выгодный заказ, чем потерять все! – мудро отвечали они приставучим купцам.

В те дни Потемкин писал Ушакову: «Испрося помощь Божию, направьте к румелийским берегам, и если где найдете неприятеля, атакуйте с Богом!»

Теперь Ушаков ждал только окончания полосы весенних штормов. Хватало забот и со снабжением. Добраться до Севастополя в те годы было делом далеко не простым, а потому каждая доска и даже гвоздь ценились здесь на вес золота.

Вот к борту линейного корабля подошел очередной лихтер с ядрами. Шкипер придирчиво смотрел, чтобы пенька была не старая, а то быстро порвется. Ядра укладывали в длинные «гирлянды».

Принимали тюки с пыжами, стопки пустых саржевых картузов, связки гибких прибойников, запасные катушечные катки. Затем наступает черед шкиперского имущества, грузят краску, тросы, парусину, вино, пиво, солонину, сухари. В последний момент заливаются водой, чтобы не испортилось раньше времени… Особый контроль при погрузке вина и пива. Тут глаз да глаз. Воруют матросы с грузового лихтера, воруют свои. Еще не было случая, чтобы кто-то что-то не утащил, а потому на воровство винное смотрели как на неизбежное зло. Кто попадался, того, разумеется, лупили. Но на погрузку вина стремились попасть все.

Много хлопот было и с трофейным турецким «Мелеки-Бахри», переименованном в «Иоанна Предтечу». На нем ломали никчемные кофейни и наскоро выкладывали из кирпичей русские печки-камбузы. Наконец вытянулся на рейд и «Предтеча», но тут, как назло, надолго задули противные ветра.

Наконец 10 июля с борта своего флагманского корабля «Рождество Христово» он рапортовал оставшемуся за убывшего в Петербург Потемкина генерал-аншефу Репнину: «Сего числа с вверенным мне Черноморским флотом с Севастопольского рейда при первом начинающемся благополучном ветре вышел на море и со всевозможной поспешностию… пойду искать его (неприятельский флот. – В.Ш.), где, кажется, соображая случай и обстоятельство, употреблю всевозможное старание сыскать его и, призвав Бога в помощь, атаковать и исполнить все предписанные мне повеления Его Светлости и Вашего Сиятельства».

Выполняя приказ Ушакова, по всему Черному морю рыскали греческие корсары, выведывая все новости о султанском флоте. Вскоре Ушакову донесли, что турок видели идущими к Анапе. Эскадра немедленно повернула туда, но, увы, анапский рейд был уже пуст. Шлюпкой на «Рождество Христово» прибыл присланный комендантом офицер.

– Так что бежали кораблики басурманские, едва знамя наше над кронверами разглядели! – не без гордости доложился он.

– Ну а куда курс взяли? – поинтересовался было Ушаков.

– В море, ваше превосходительство, в море! – так же радостно прокричал армеец.

– Ворочаем на Балаклаву! – вздохнув, распорядился контр-адмирал.

Расчет командующего эскадрой оказался верен. Едва наши корабли подошли к крымскому берегу, как в зрительные трубы были усмотрены турки.

– Вот они, сердешныя! – искренне радовались в батарейных палубах. – Все до кучи собрались! Давненько не видывались!

Не теряя времени, Ушаков пушкой собрал к себе капитанов. Объявил решение – атаковать! Все поддержали единогласно. Наскоро оговорили диспозицию. Много мудрствовать контр-адмирал считал излишним, не в первый раз вместе в бой идти!

Однако Бог, видно, был в тот день на стороне турок. Едва русские корабли начали вытягиваться в боевую линию, как внезапно совершенно упал ветер. Три дня противники пытались в виде друг друга поймать в свои паруса хоть самые жалкие порывы ветра, чтобы занять атакующую наветренную позицию. Трижды это удавалось Ушакову, трижды он почти нагонял турок, но всякий раз подводили постоянно отстающие концевые тихоходы. Особенно неуклюж и тяжел был захваченный у турок еще при Очакове 58-пушечный «Леонтий Мученик», которому требовалось не менее семи часов, чтобы вступить в линию!

– От этого «Мученика» одни мучительства! – злился Ушаков, но поделать ничего не мог.

Командовавший «Леонтием» капитан 1-го ранга Анисофор Обольянинов, тот самый, который в первые минуты войны мужественно отбивался от турок в Днепровском лимане, ходил мрачнее тучи. Да и кому понравится, когда твой корабль – обуза для всего флота! Но что поделать, что захватили у турок, то, как говорится, захватили!

Вводить эскадру в столь важное сражение по частям он считал делом опасным. Сражение при Балаклаве так и не состоялось. Не сделав друг в друга ни одного выстрела, противники разошлись. Турки медленно удалились на юг. Наши вернулись в Севастополь.