Черноводье

Елена ушла и вскоре вернулась:

– Возьмите, мужики, укройтесь! – она просунула вовнутрь балагана одеяло.

– Спасибо, хозяйка! Ты не беспокойся сильно за нас! Не велики баре! – принимая одеяло, проговорил Александр.

Елена постояла молча около балагана, тяжело вздохнула и тихо удалилась.

Александр лег на спину, закинув руки за голову, и быстро уснул в своей любимой позе.

Проснулся Щетинин рано. Павла в балагане не было.

– Где это он? – удивился Александр.

Было раннее утро. Солнце только показалось над горизонтом. На реке причудливыми лентами вился туман. Закоченевшая трава, кусты краснотала и крыша балагана – все покрыто сверкающим инеем. Александр поежился, осторожно наступая сапогами на ломкую траву, пошел к реке. Головки сапог побелели от инея. Даже сквозь обувь нога чувствовала жгучий холодок. На реке слышались человеческие голоса. Щетинин вышел на берег. Рядом, в затончике, Павел с Санькой ставили сетку.

– Ишь ты! Успели подружиться! – улыбнулся Александр.

Павел неторопливо говорил своему напарнику:

– Вот так надо делать! – учил он мальчишку. – Укладывай наплава по порядку, чтоб не путались. Ты, паря, главное, сетку суши. Два дня постоит в воде – сымай и суши. Не будешь сушить – сгноишь сетку. Рыбы в реке многа – всем хватит!

Мальчишка внимательно слушал наставления остяка.

– Эй, рыбаки, скоро управитесь? – окликнул их Щетинин.

– Щас, дядя Александр, кончаем! – деловито отозвался Санька.

Неслышно подошла Елена. Она слышала весь разговор сына с Павлом. Глаза ее влажно блестели.

Наконец сетка поставлена. Санька, увидев мать, лихо выскочил из обласка на топкий берег. Глаза его сияли:

– Мамка, дядя Павел сетку мне дает. Сам рыбалить буду! Кормить вас буду!

– Кормилец ты мой! – Елена прижала к себе сына. Санька вывернулся у нее из-под руки.

– Ну, мам! – покраснел Санька и смущенно глянул на стоящего рядом Щетинина.

Елена, не обращая внимания на смущение сына, простодушно спросила:

– Как же ты рыбалить будешь, вплавь, что ли?

– Ну да, вплавь! – объяснил мальчишка матери. – Плотик из двух бревешек сделаю, а весной дядя Павел мне обласок пригонит! Верно, дядя Павел?!

– Сделам, Санька. Сделам!

– Дожить еще надо до весны, сынок! – грустно усмехнулась Елена. – Иди, рыбак, разжигай костер. А то дед Матвей скоро в свой колокол ударит.

Проснулся и поселок… Люди сновали из землянки в землянку. Задымились костерки, на которых готовились нехитрые завтраки. Около балагана, где ночевал Щетинин с напарником, тоже дымился костер. Елена повесила на таган закопченный котелок и такой же чайник.

Щетинин с болезненным любопытством оглядывал поселок.

Это была обширная поляна, на краю которой росла развесистая береза. На стволе березы прибита на один гвоздь покосившаяся доска. На доске написаны фиолетовым карандашом неровные буквы: «поселок Новая Жизнь». На поляне, заросшей густой травой, вкривь и вкось набиты тропинки и тропы до голой земли. Посреди поляны – подобие улицы, по обе стороны которой стоят по два длинных барака, полузакопанных в землю. Высвеченная ярким утренним солнцем, эта картина оставляла в душе гнетущий и горький осадок.

– Новая жизнь, – задумчиво пробурчал Щетинин. – Однако, весельчак придумал название.

Около ближнего барака сиротливо стоял куст обломанной черемухи. На редких нетронутых ветках густо чернели длинные, уже подсохшие ягодные кисти.

«Ребятишки обломали!» – подумал, усмехнувшись про себя, Александр.

Из барака выбежала белоголовая девчушка и присела под куст черемухи.

– Анютка-а! – послышался голос Елены. – Ты че, бесстыдница, делашь! Вот я тебе… бежи в лес!

– Ага, в лес… – плаксиво, сонным голосом тянет девчушка. – Холодно!

– Я вот покажу те – холодно, враз согреешься! Ишь, барыня выискалась! – пригрозила Елена дочери.

Анютка припустила босиком в лес по запотевшей на солнце траве.

– Эй, гости, идите завтракать! – позвала Елена.

– Пошли, гость! – окликнул Александр Павла, который был на берегу.

Хозяйка разлила по мискам суп:

– Своя уже картоха! – с гордостью похвасталась Елена. – Жалко, щавель кончился, пресная похлебка… – Она дала мужикам по кусочку черной слипшейся лепешки.

– Че она такая черная? – с интересом спросил Александр, разглядывая хозяйкину стряпню.

– Черемуху толченую добавляем, – пояснила Елена. – Ее нынче пропасть уродило!

Наконец около костерка собралась вся семья Елены. Анютка и средний братишка, Мишка, уплетали жиденькую похлебку из одной чашки.

– Ты че без очереди в чашку лезешь! Щас дам в лоб ложкой! – явно подражая взрослым, проговорил Мишка, швыркая носом, плотно засиженным темными веснушками.

– Ага, без очереди, – огрызалась Анютка. – У тебя ложки полнее, у меня проливаются!

– Замолчите вы или нет?! – сорвалась вдруг Елена.

Наступило тягостное молчание. Александр искоса посмотрел на ребятишек, жадно хлебавших похлебку; к горлу мужика подкатил горячий комок. Чтобы разрядить обстановку, Александр спросил:

– Че это за сруб?

– Этот? – Елена посмотрела в ту сторону, куда показал Щетинин. – Хозяин мой, покойничек, хотел землянку на зиму сделать, да, вишь, не успел!