Черные дельфины

— Ой, а нужно? — Вика вжалась в стул.

— Необходимо.

— Ладно, — Вика включила телефон, — высылаю эсэмэской. Зовут Геннадий Николаевич. Только не говорите, что от меня!

— Вы боитесь?

— Да не то чтобы… Человек он непростой, не хочу неприятностей. Не надо ему пересказывать всё тут… Особенно эту историю.

— Какую?

— В общем, год назад у неё крышу снесло. Из-за какого-то Егора. Влюбилась, как подросток. И откуда столько страсти взялось, ума не приложу! Ну молодой, конечно, лет на десять её моложе. Глаза горели! Ну я, конечно, сразу почувствовала, дело тут нечистое, но она просто летала от счастья. Ладно, пусть, думаю, порадуется. Алла похудела, в зал пошла, одеваться стала по-другому, я её ещё к Дэну тогда отправила.

— Вы видели этого Егора?

— Нет. Даже фотографий. Потом оказалось, что он женат. Ну думаю, вот тебе, Аллочка, первый сюрприз. Говорю, денег ему только не давай ни в коем случае, сейчас, знаешь, сколько таких развелось! Да где там. — Вика с досады махнула рукой, чуть не задев бокал. — Люблю, говорит, хочу — сил нет, умираю по нему, часы считаю до каждого свидания. И все мои слова как об стенку горох. Ну и понеслось: больная дочка, инвалидность, то-сё. Алка, конечно, давай ему денег подбрасывать. А может, он её и шантажировал, говорил, что бросит? Всё ведь может быть. Сначала были небольшие суммы. Ну а чем дальше…

Вика замолчала. Принесли заказ. Она отпила вина и отодвинула от себя тарелку с едой.

— Гад! Наплёл Алке, что дочери срочно нужна операция. Взял наличкой двадцать тысяч евро. Ну и что бы вы думали?

— Скрылся?

— На следующий же день. Обрубил все телефоны, освободил квартиру, которую она снимала для их встреч. И пропал.

— Алла не пыталась его разыскать? Вернуть деньги?

— Нет, что вы! Это было бы слишком унизительно! Такая сумма для неё не проблема. Её убило предательство и то, что она, с её-то нюхом, с её интуицией, повелась на этот спектакль. Она была просто разрушена. Я рекомендовала хорошего психолога, но она отказалась. Вроде сама нашла кого-то. Я только потом узнала, что по Интернету.

— То есть?

— Вот и я удивилась. Алла зарегистрировалась в какой-то группе помощи, там и встретила этого психотерапевта.

— У неё что, не было своего психолога, проверенного?

— Не захотела к своему! Убедила меня, что с этим ей лучше. Она и правда немного отошла. Стала увлекаться эзотерикой, делилась со мной, но я в этом не секу. Думала: помогает — и хорошо.

— А что за доказательства, про которые вы говорили?

— Через какое-то время она стала какая-то равнодушная, заторможенная. Я пыталась её расшевелить. У неё как раз тогда племянник родился. Я за это уцепилась, давай, говорю, в гости к сестре в Ставрополье. Хочешь вместе? Но нет. Тогда говорю: покажи хотя бы фотки малыша. Она дала мне свой планшет, и тут ей позвонили. Ну я что, смотрю младенца, хорошенький такой, пухлячок. И вдруг! Жуть! Алла на балконе какой-то развалюхи как будто хочет прыгнуть. Я перепугалась до смерти и ни о чём не спросила. Дура!

Кадр в фотоаппарате Штейна!

Инга чуть не разбила свой бокал, немного вина пролилось на скатерть.

— Простите!

— Ничего, понимаю, кошмар, да? А каково было мне? Через неделю Алла покончила с собой! Догадываетесь, где и как? Выпала из окна семёновского особняка! Посмотрела картинки в Яндексе — то самое здание. Она с кем-то репетировала свою собственную смерть!

Глава 8

Проводив Катю в школу, Инга развернула чистый ватман и начала писать:

Жертва 1: Алла Владимировна Щекотко. Замужем, 43 года. Детей нет. Махинации с недвижимостью, история с альфонсом. Выбросилась с балкона.

Инга открыла фотографию Штейна: женщина стоит у выхода на полуразрушенный балкон, наклонила голову вниз — лицо смазалось. Но главное: она в том же сиреневом шарфе в крупный белый горох, что и на студийной фотографии Олега. Значит, Олег был с ней знаком. И не только знаком — знал, что она собирается покончить собой, фотографировал её подготовку к этому шагу. Да и самоубийство ли это было? Дальше Инга даже думать себе не позволяла.

Инга приклеила рядом две распечатанные на принтере фотографии Щекотко: из архива группы «Чёрные дельфины» и с карты памяти фотоаппарата. Стараясь не останавливаться, Инга написала ниже:

Жертва 2: Олег Аркадьевич Штейн. Разведён, 48 лет. Сын Леонид погиб (??). Модератор группы «Чёрные дельфины». Снимал последние минуты Щекотко (или постановочную сцену, репетицию?). Полтора года назад потерял престижную работу в журнале «QQ». Долгое время находился в подавленном состоянии (по свидетельству друга). Повесился.

Она обвела текст зелёным маркером — Олег любил этот цвет, каждый год радовался короткой московской весне, когда чёрные ветки мгновенно покрывались свежей листвой, и с высоты его студии можно было видеть, как зелёным становится всё Северное Чертаново буквально за полтора дня. Рядом с этой надписью Инга приклеила фотографию Штейна с аватарки.

* * *