Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

До этого понедельника Зейдан нечасто сталкивался с оккупационными войсками. Колонны танков в кофейного цвета пятнах (пустынный камуфляж) в раннюю фазу кампании намеренно избегали провинциальных городов, но теперь, на обратном пути, американцы вычищали всех продержавшихся до сих пор сопротивленцев и сплачивали ряды. 23 апреля солдаты из Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии и Третьей бронетанковой дивизии вошли в город Фаллуджа и разбили лагерь в правительственных зданиях и в здании школы. Вечером 28 апреля толпа из примерно двухсот человек, нарушив введенный по всему городу комендантский час, собралась возле школы, скандируя и крича на засевших внутри десантников. Американцы скажут потом, что протестующие размахивали оружием, что раздавались выстрелы. Как бы то ни было, десантники открыли шквальный огонь, убив семнадцать и ранив семьдесят демонстрантов. Следователи из Human Rights Watch позже не нашли следов пуль на стенах школы, где были расквартированы войска. Иракцы кипели негодованием, но Зейдан был среди тех представителей своего племени, кто призывал к сдержанности. “Мы изо всех сил старались не создавать проблем с американцами”, — скажет он через несколько лет. Главы крупных кланов центральной провинции Анбар устроили неофициальное совещание, чтобы обсудить возможные решения, а затем выбрали послов для переговоров с американскими командирами в Фаллудже.

“Мы пришли к ним и сказали: мы, племена, можем предложить решение — заплатите дийю, деньги за убитых, — вспоминал Зейдан. — У них [убитых] остались семьи, у некоторых дети. Заплатите семьям деньги, чтобы обеспечить их будущее, и их дети не уйдут в сопротивление”. Ответ пришел через несколько дней. Да, Соединенные Штаты выплатят компенсацию. По три тысячи долларов за каждого погибшего иракца. Зейдан пришел в ярость: “Три тысячи долларов? Да это цена служебной собаки в американской полиции!”

“После этого нам стало ясно: американцы и не думали ни о какой справедливости”, — вспоминал он.

Это было первое из несчастливых открытий для Зейдана — казалось бы, потенциального союзника любой армии, которая свергнет Саддама Хусейна. Ему не было тридцати, когда члены его племени поддержали попытку государственного переворота, организованную генералом военно-воздушных сил, выходцем из известного клана Анбар. Заговор раскрыли, Хусейн арестовал и казнил более ста пятидесяти армейских офицеров и бросил в тюрьму более тысячи иракских суннитов, включая Зейдана и одного из его братьев. Зейдан, приговоренный к смертной казни вместе с другими, в последнюю минуту был помилован по всеобщей амнистии: Саддам хотел исправить отношения с могущественными суннитскими кланами, которые помогали ему оставаться у власти.

Но даже после смертного приговора и несмотря на неприятие многого из того, что делал диктатор, Зейдан испытывал по отношению к нему странно двойственные чувства. Его восхищала твердость Саддама. Как частное лицо он приветствовал бесстрашное сопротивление Хусейна Западу, которое у многих суннитов пробуждало воспоминания о славном прошлом, когда Ирак был частью могущественной империи, а Багдад — мировым центром науки и образования. При всех своих технологиях американцы были наглыми выскочками, неспособными по достоинству оценить культурное богатство страны, давшей миру письмо, математику, астрономию и юриспруденцию. Ирак был не просто линиями, прочерченными на колониальной карте, землей, вся ценность которой заключалась в нефти, погребенной под ее песками. Это была земля племен, ведущих свою родословную от начала цивилизации. “Американцы и их СМИ заставили нас вообразить, что Ирак никогда не будет Ираком, пока не уйдет Саддам Хусейн, — говорил Зейдан. — Ираку семь тысяч лет. Америке всего двести. “Мерседес” — и “хёндаи”.

И все же Зейдан даже после убийств в Фаллудже, всего в сорока милях от его скотоводческой фермы, видел мало смысла в противостоянии американской оккупации: “Мы не армия, мы не хотим выглядеть сопротивленцами”. Однако через год после вторжения его сомнения по поводу намерений США умножились. Зейдану стало ясно, что американцы расположились в Ираке на неопределенный срок. Хуже того, они отняли власть у долго находившихся у руля иракских суннитов и передали ее шиитам, которых Зейдан считал “ворами и бандитами”, лояльными Ирану. Сунниты в Багдаде теперь подвергались нападениям рыщущих по городу отрядов шиитской милиции. Зейдан с противоречивыми чувствами наблюдал, как члены его племени образуют тайные ячейки, первоначально для самообороны, а позже — чтобы производить молниеносные атаки на американские войска. Поползли слухи о том, что какой-то загадочный иорданец платит чистоганом любому иракцу, который присоединится к его движению. Зейдан никогда бы не присягнул на верность джихадисту, называвшему себя Заркави. Но другие дулаймиты уходили к иорданцу.