Черные карты для белой дамы

В дверь постучали, она отозвалась. Стук повторился еще сильнее.

— Ленка, спишь, что ли? — кричала мать.

— А если так, то чего орать, — тихо проговорила она. Ей никого не хотелось видеть, мать этого не знала, кулаком колотила в дверь. Пришлось вставать. Она посмотрела на себя в зеркало и пошла открывать дверь.

— Горим, что ли, — бросила она матери.

— Ты все спишь, оно и ясно, ночь набегает, потом полдня спит!

— А тебе от этого плохо?

— Серега у тебя денег просил? — лицо ее покраснело от злости. — Просил?

— Ну и что?

— Что ж ты для брата пожалела, — закричала мать, — да я бы тебе с пенсии вернула!

— Знаю я, как ты возвращаешь. — Лена подошла к столу, села на стул.

— А ты и для матери жалеешь?

— Хватит, а? Говори, чего надо и уходи, мне и без вас забот хватает, ты о своем сыне печешься, а я о своем. Мой у тебя денег хоть раз попросил? Или ты ему, как бабушка, хоть трешку на мороженое дала? Так почему я твоему на наркотики давать обязана?

— Да где же мне взять их? Дала, дала! Это ты зарабатываешь, а…

— А ты завидуешь, ты всю жизнь завидовала. Говори, зачем пришла?

— Серега козу, ирод, продал! Я сегодня вывожу их попастись, а на дороге «пикапчик» стоит. Выскакивают двое, хватают двух козочек и в машину, я кричать, а они мне еще и пригрозили. Если б ты ему денег дала, разве стал бы он коз продавать? — Она заплакала.

— И опять я виновата, — всплеснула руками Лена. — Я ведь к вам не лезу и тебя прошу, оставь нас!

Мать, обозвав дочь последними словами, наслав на ее голову проклятий, выскочила за дверь. Лена смотрела ей вслед, она никак не могла понять, окуда у нее столько ненависти к дочери?

Выпив чуть теплый кофе и похрустев печеньем, она вошла в свою комнату и сразу обратила внимание на лист бумаги, приколотый к двери в комнату сына. На нем большими красными буквами написано рукой сына. «Не входи!»

Она подошла к двери, постояла возле нее в задумчивости, сорвала лист, скомкав, бросила через плечо. «Надо же, не входи! Ну и парень». Ей вдруг стало очень тоскливо. Нет, нельзя, чтобы Данил отдалялся от нее, надо сделать все, что в ее силах, чтобы вернуть их прежние отношения.

Лена оглядела комнату. Смешно! Она собиралась сделать генеральную уборку еще весной, а сейчас конец августа. У нее так и не дошли руки до уборки. Надо заняться ею сегодня, сейчас же. Только сейчас в свете солнечных лучей увидела, как оплетена паутиной ее люстра, по углам сидят большие пауки с темным брюшком и тоненькими ножками. Везде пыль, по которой смело можно писать. Скинув с себя платье, она надела спортивные штаны, закатав их до колена, майку. Скатала ковер, вынесла на улицу, повесила на Данилкин турник. Включила старенький пылесосик «Циклон», который постоянно отключался, и его надо ударить, чтобы он снова включился. Пнув его хорошенько, Лена пошла в атаку на углы. Она обработала потолок, спускаясь по углам до самого пола, пропылесосила два кресла и пол, внесла в комнату таз с горячей водой. «Наверное, так Федора работала, после того, как от нее ушла посуда. Посуда вернулась к ней, и Данил вернется. Она сделает все, чтобы он вернулся».

Если честно, то домашняя работа всегда тяготила ее. Она старалась под любым предлогом отложить ее на потом. Сегодня она получила удовольствие от чистых окон; ей показалось, что они искрятся, и в комнате стало легче дышать. С люстрой пришлось повозиться. Все подвески обычно снимал Данил, она их мыла и протирала, а он вновь их развешивал. Сегодня она это сделала сама. Руки уставали все время быть вверху, она опускала их, трясла. На это ушло времени больше всего. Когда она справилась с люстрой, несколько раз включила ее, любуясь игрой хрусталя. Люстру ей подарил отец почти перед самой смертью. В совхозе последний раз выдали зарплату и тринадцатую зарплату. Он получил очень хорошо в тот последний год. Не отдав деньги жене, купил дочери люстру за восемьсот рублей и стенку, которая сейчас стоит, покрытая пылью. Ее она, конечно, постарается протереть, а вот посуду. стоящую в ней, это для нее уже слишком. Она посмотрела через стеклянную дверку на пыльный хрусталь и стеклянные полки. Завтра я ее обязательно помою. Она подошла к календарю, висевшему на кухне. «Десять дней осталось до школы, надо посмотреть, чего у Данила нет. Надо же, я и забыла, кажется всегда так было, все дома, никто никуда не спешит». Лена вспоминала, что надо купить сыну к учебному году. Лучше записать и в первое же воскресенье на толчок в Симферополь или Севастополь. Там товары гораздо дешевле и выбор побольше. Список получился большой. «Да на это уйдет почти половина ее заработанных денег, а на что же зиму жить? Опять голодать, сидеть на молоке и хлебе, бояться лишний раз яблоко ребенку купить?» Лена внимательно изучила список в надежде зачеркнуть что-нибудь лишнее, но в списке только самое необходимое. Она прикрепила его над кроватью.