Черные карты для белой дамы

Лена не любила такие дни, не любила пользоваться общественным транспортом, где чувствуешь прикосновение горячих, потных тел. Поэтому она решила пораньше съездить в консультацию, пока немного народу, и пляжники только собираются за очередной порцией загара.

— Правда, что ли? — не поверил Данил матери.

— Чистая! — подтвердила она. — Мы будем зарабатывать деньги, и ты пойдешь учиться. В институт пойдешь, — твердо сказала она. — Это моя самая большая мечта — выучить тебя, будешь бизнесменом! — Саша присвистнул, Лена посмотрела на мальчика, — а ты будешь ему во всем помогать. — Сашка скривился, точно перед ним только что разрезали лимон, и его рот наполнился слюной. Он сам никогда даже и не думал о бизнесе, ему бы что попроще. Хорошим бы слесарем, машины ремонтировать, это да. А что бизнесмен? Данил точно прочел мысли друга.

— Почему бизнесмен?

— Хорошо жить будешь. Кто сейчас живет?

— Но мне не нравится тот бизнес, который дает хорошую жизнь тому же Гоше, — заявил мальчик.

— При чем здесь Гоша? — не поняла Лена.

— Так у него тоже, вроде, бизнес, — засмеялся Сашка. — Вчера на пляже он на нас наехал, требовал плату за то, что мы на его территории торгуем. Все, говорит, платят, кроме нас. Данька сказал, что если все платят, то ему хватает, пусть больше берет с тех, кто молча отдает свои заработанные, а от нас отвалит. Он так и заявил: «Пляж — это мой мелкий бизнес, по-крупному я работаю в другом месте и не позволю, чтобы какая-то сопля мне мешала на дороге». «Не хочешь, тогда не лезь в эту соплю, — произнес Данил, жуя кукурузу. — Отойди, а вернее, обойди ее десятой дорогой». Гоша аж побелел, пообещав еще нас достать, он отвалил, пошел собирать дань с пляжных торговцев, фотографов, с мелких воришек. Сашка опять сплюнул.

— Поменьше вы с ним общались бы. — Они остановились под исписанным и изрисованным навесом. Троллейбус еле двигался, он медленно подкатил к ним, долго не открывал дверь, затем она с шипением и легким стуком открылась, выпустив троих ругающихся мальчишек. Лена вошла в салон первой, ребята за ней. Трое вышедших из троллейбуса показывали кулаки и языки кондуктору, один даже пнул троллейбус ногой.

— Больные, — сокрушенно сказала уставшая пожилая женщина с сумкой наперевес, на ручке которой висели коляски с талончиками. Несмотря на то, что время было раннее, чувствовалось, что она уже устала и работает из последних сил. Может, у нее от прежней жизни осталось такое лицо? Есть такая порода людей, они встают с постели с тяжелыми лицами, и все дается им тяжело.

Двери закрылись и троллейбус плавно покатил мимо пустующего стадиона, пустого бассейна. Когда-то Лена из школы бегала в него плавать в любое время года. Физкультура всегда проходила на этом стадионе. Забеги, прыжки, плавание… Сейчас бассейн не видел воды лет семь, говорят у города нет денег на его ремонт и содержание. Может, и так. У кого они есть сейчас, эти деньги?

Она заплатила за проезд. Заняв задние места, они молча смотрели на проплывающий за окном пейзаж.

— Вы меня на улице подождите, — она показала им скамейки в тени большой сосны. — Я быстро.

Постучав в кабинет и не дожидаясь ответа, Лена вошла. Игорь Александрович стоял возле окна, наблюдая за игрой белок. Они быстро бегали, догоняя друг друга, по ветке, почти касающейся окна. Белки издавали писклявые звуки, нервно дергая облезлыми хвостами. И почему в сказках у белок всегда хвосты пушистые? А у тех, которых видела Лена, они больше походили на ершик для мытья бутылок. Сквозь торчащие волосинки виднелся ствол хвоста. Красоты в этом не было.

— Привет! — Лена опустилась на стул. — Узнал что-нибудь? — Доктор повернулся к посетительнице, с трудом оторвавшись от зрелища.

— Все, как я и говорил. Все сжигается. Вот тебе список всех, кто работал той ночью, даже кочегар отмечен. На меня смотрели, как на больного, когда я рылся в архиве. Одно дело, если бы меня интересовала какая-то клиника, другое, когда ищешь, кто работал в конкретный день. — Он положил перед ней лист бумаги с несколькими фамилиями.

— Иногда на себе надо испытать, как чувствует себя больной, когда обращается к вам, — сложив, не читая, лист, Лена продолжила разговор, — и не были мы клиентами, мы назывались проще — пациенты, эти слова не считались позорными?

— Я все исполнил, что ты хотела? — Лена кивнула. — Не знаю, зачем тебе это нужно, ты больная. Уходи. — Он опять подошел к окну, но белки уже играли не на ветке, а бегали по стволу и их нельзя было видеть, только можно слышать. Игорь Александрович скрестил руки на груди. Лена сказала: «Пока!» и вышла из кабинета. Коридор и сегодня пустовал. Ребята подбежали к ней.

— Ну как? — спросил Сашка, Данил хитро улыбался.

— Что как? — не поняла Лена, глядя на мальчиков.

— Данька сказал, что ты беременна и у тебя будет девочка, — выпалил одним духом Сашка.