Черные карты для белой дамы

В этот ранний час море спокойное, точно спит после жаркого дня и отдыхает от гостей. Вот над ним слегка розовеет небо и начинают меркнуть звезды. В этот предрассветный час самая тишина. Природа готовится к рождению нового дня, она ждет, замерев. Вот побежали золотистые облака по небу, точно белые кони, несут солнечную колесницу. Заря поднялась, заливая все нежно-розовым светом. Корабли, стоящие на рейде, отражаются в воде, словно в зеркале. Не слышно ни единого звука. Кажется все замерло. Но вот показался золотой горбик солнечного диска, запела первая птица, оповещая всех о новом дне, ее подхватила другая. Море вздохнуло, разбуженное пением, на поверхности показалась темная спина дельфина. Откуда-то взялась легкая волна, а солнце встает, согревая и пробуждая землю. Лена видела легкую розовую тень на стене, она окрашивалась в разные цвета и вот уже золотой поток лучей брызнул в окно. Родился новый день! Она слышала, как сладко спят в этот утренний час ее новые подруги, ей хотелось встать и стучать в дверь, кричать, чтобы ее выпустили, но она понимала, это бессмысленно, надо дождаться, что будет дальше. И опять слезы выступили на ее глазах.

— Данька! — прошептала она, — как же ты будешь?

В восемь часов дверь открылась. Женщины удивленно оторвали головы от подушек.

— Ты! — охранник ткнул в сторону Лены пальцем. — Следуй за мной! — Она соскользнула с койки, поправила задравшуюся юбку, надела босоножки, рукой пригладила волосы, посмотрела на тихо лежавших подруг. Мария подняла руку, сжатую в кулак, и, усмехнувшись, сказала: «Но пасаран!», Лена кивнув головой, вышла в коридор, охранник захлопнул дверь, задвинул засов, толкнул ее в спину, чтобы двигалась вперед.

— Неужели нельзя было сказать? — спросила Лена.

— О, прошу, мадам! — съязвил он. Она промолчала. Они поднялись по лестнице на второй этаж.

— Стой! — скомандовал охранник, она повернулась к нему.

— Ты что, языка русского не знаешь? Вперед, стоять, лежать и тому подобное. — Парень схватил ее за грудь футболки, она почувствовала, как его ноготь царапнул ее кожу от плеча, почти до самой груди, казалось, что из ранки течет кровь. Лена постаралась отступить от него, но он еще сильнее вцепился в кофточку, та жалобно потрескивала.

— Я говорить умею не хуже тебя, запомни это, — он смотрел на нее в упор.

— Интересно, что я такого сделала, что ты меня так ненавидишь? — Он оттолкнул ее от себя. — Значит, ничего, — она дотронулась до ушибленного затылка. — Значит, у тебя дома нелады и злость на нас сгоняешь. — Он посмотрел на нее сверху вниз. — Что? Хороша? Я и без тебя знаю, что хороша, только не для тебя. — Она засмеялась. Парень постучал в дверь, из-за которой раздался голос, но что он сказал, Лена не разобрала, хотя стояла рядом. Дверь открылась, и они вошли. За столом сидел не кто-нибудь, а ее первый школьный поклонник Сашка, который увивался за ней, когда она училась еще в шестом классе, а он в десятом. Сейчас это располневший, слегка облысевший мужчина. Он восседал за большим столом. Лена открыла рот, не в силах произнести ни слова. И опять сидевший что-то сказал, стоявший рядом охранник, козырнув, вышел за дверь, тихонько прикрыл ее, точно боясь разбудить кого-нибудь в это утро.

— Садись, — Александр показал на стул. Лена неуверенно подошла к столу, опустилась на стул. Он протянул ей сигареты. Закурили, долго рассматривали друг друга. Наконец, вдавив сигарету в пепельницу, Александр сказал:

— Ты вот что, Ленка, волну не поднимай, сейчас же собралась и быстренько домой. Сын, поди, заждался.

— Это что же получается, вы меня взяли, ночь держали, а выяснилось, что ошибка?

— Ничего не выяснилось. Мы тебя не брали, — он хлопнул ладонями по столу. — Не было тебя здесь!

— То есть как? — не поняла Лена. — А обыск вчера, наркотики, шприцы и здесь меня даже сосисками травили!

— Слушай! — он лег на стол. — Не было наркотиков! Ты их видела? Нет. Ты видела крахмал в мешочке. И вообще, ты сможешь его отличить от наркотиков, не пробуя? — Лена покачала головой. — И шприцы не твои. Не считай нас идиотами. Хорошо?

— За что же меня здесь ночь держали? — ничего не соображая, произнесла она.

— А за то, что заплатили нам за это очень хорошо. А нам что, коек жалко? — Он улыбнулся. — Комфорт, правда, не на высоте, но это уже не к нам претензии.

— Заплатили? Кто?