Черные розы

Я чувствую, как по моему лицу проходит еще одна волна жара. Хм… интересно, я еще когда-нибудь краснела столько же раз за один вечер? Вряд ли.

Я отпиваю воды из бутылки, чтобы немного остыть.

– Я же тебе сказал, Пайпер, что я не такой, как большинство парней. Я на сто процентов посвятил себя дочери.

Он поднимает вверх ладонь и внимательно ее разглядывает.

– И, как выяснилось, своей левой руке.

В очень неподобающей для леди манере, от смеха я выплевываю воду. Мейсон хихикает и вытирает капли с экрана моего телефона. Прежде чем отдать телефон мне, он еще раз смотрит на фотографию.

– Чарли – просто копия своей матери, – говорит он, глядя на снимок: на нем Чарли на костылях, нога у нее в голубом гипсе, а я поддерживаю ее, пока мы позируем на фоне горнолыжного склона, на котором она сломала ногу. У Чарли рыжие волосы. Ее длинные волнистые волосы – просто копия знаменитой когда-то актрисы, которую я со временем стала презирать.

– Я видел ее маму в кино, когда был маленьким, – говорит Мейсон. – Она права в том, что Чарли украла ее красоту. Она сногсшибательна.

Никогда прежде я не ревновала к Чарли. Да, из нас двоих она всегда была красивее. Перед ней заискивали мужчины. Она была высокой загадочной рыжеволосой девушкой, которую они вели к себе, пока ее неуклюжая соседка спала в одиночестве дома. Но сейчас, несмотря на то что я всегда чувствовала лишь облегчение от того, что Чарли привлекала к себе все внимание, я испытываю незнакомое мне чувство. Оно похоже на поражение.

– Да. Она очень красивая, правда?

– Да, конечно.

Мейсон тянется ко мне через стол и протягивает руку к моему рту. Я напрягаюсь, когда его пальцы прикасаются к моим губам. От его нежного прикосновения сердце у меня начинает бешено биться, и я перестаю дышать. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, потом отводит руку и показывает мне соус для барбекю, который он стер. Он кладет большой палец в рот и слизывает с него соус. Я чуть не падаю со стула. Думаю, это самая эротичная вещь, которую мужчина когда-либо делал на моих глазах. С другой стороны, я никогда не считала мужчин сексуальными. До этого момента. До Мейсона.

– Но она и в подметки не годится тебе, Пайпер. Ты прекрасна, тебе это известно?

Прежде чем я успеваю возразить или хотя бы покраснеть, появляется метрдотель с бутылкой шампанского и тарелочкой тирамису, в которое воткнута горящая свечка. Он громогласно поздравляет меня с днем рождения, и посетители за несколькими соседними столиками аплодируют, когда он открывает шампанское и наливает нам по бокалу дорогого брюта.

Меня, кажется, сейчас вырвет прямо тут, на глазах у Мейсона, в этом фешенебельном ресторане, в котором по запросу подают барбекю. Я достаю из сумочки бутылку с водой и делаю большой глоток.

– Я… м-м-м… – Я вожусь с бутылкой и нервно оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что на нас больше никто не смотрит. Потом отодвигаю от себя изысканный десерт. – Мейсон, я не праздную свой день рождения. Откуда ты вообще о нем узнал?

– Ну как можно не праздновать свой день рождения? По крайней мере, пока тебе не стукнет пятьдесят и ты не захочешь жить в отрицании? – смеется он.

– Я не праздную, – отвечаю я с убежденностью серийного убийцы.

Между бровями у него появляется морщинка:

– Но почему?

Повисает долгая пауза, и я чувствую, что он понимает, что я судорожно ищу подходящий ответ. Шестеренки быстро крутятся у меня в голове. Я делаю глубокий выдох, чтобы выиграть время.

– Я просто считаю, что не стоит праздновать тот факт, что мы умираем. Ты же знаешь, что в ту минуту, когда мы рождаемся, мы начинаем умирать, да? Мы в буквальном смысле рождаемся, чтобы умереть. Никакой другой определенности в нашей жизни нет. И каждое празднование дня рождения лишь напоминает, что мы стали ближе к смерти.

Пока я говорю, Мейсон внимательно наблюдает за мной. Интересно, он замечает, что мои глаза сейчас рассказывают совсем другую историю? Он верит всей той фигне, которую я только что выпалила?

– Значит, ты из тех, кто считает, что стакан наполовину пуст?

– Нет, я реалистка, – возражаю я. – А теперь скажи, какую из моих сестер я должна убить?

– Никакую. Это я виноват. – Он кивает на мой телефон: – Пока ты была в туалете, тебе пришла эсэмэс. Я знаю, что нельзя было этого делать, но когда я его прочел и увидел, что Чарли поздравляет тебя с днем рождения, я не смог ничего не сделать по этому поводу. Я не копался в твоем телефоне, Пайпер. Клянусь, что просто увидел сообщение на экране, когда оно пришло. Извини, пожалуйста.

Его глаза полны сожаления и просят меня о прощении. Я пытаюсь посмотреть на это с его точки зрения. Я понимаю, что большинство людей празднуют свой день рождения и что Мейсон, наверное, просто решил, что я не хотела на него давить. Я решаю, что это еще один благородный поступок, который он хотел для меня совершить.